... невозможно, наверное, переоценить, когда мы говорим о том новом, что он внес в искусство стихосложения.
И наверное, не странно, а даже закономерно, что эти новаторы так часто обращались за темами для своих поэтических новаций не к будущему, а к прошлому.
Сколько стихотворений было написано тогда о Клеопатре, Кармен, Александре Македонском! И больше всех, наверное, было обращений к теме Дон-Жуана. И Блок его не забыл, и Бальмон писал о нем сонеты и начал поэму - кстати, намного более стргую в обработке, чем большинство его стихов. И... впрочем, неважно - я-то хочу вспомнить только двух тогдашних Дон-Жуанов - образца 1900 и 1910 года, соответственно.
Брюсов и Гумилев. Два сонета.
И почему мне кажется, что сонет Гумилева - это в очень значительной степени ответ на сонет Брюсова, ответ горький и жесткий?
Только ли потому, что он был написан на десять лет позже?
А впрочем - судите сами...

В. Брюсов

Да, я — моряк! Искатель островов,
Скиталец дерзкий в неоглядном море.
Я жажду новых стран, иных цветов,
Наречий странных, чуждых плоскогорий.

И женщины идут на страстный зов,
Покорные, с одной мольбой во взоре!
Спадает с душ мучительный покров,
Все отдают они — восторг и горе.

В любви душа вскрывается до дна,
Яснеет в ней святая глубина,
Где все единственно и неслучайно.

Да! Я гублю! пью жизни, как вампир!
Но каждая душа — то новый мир,
И манит вновь своей безвестной тайной.

1900 г.

Н. Гумилев


Моя мечта надменна и проста:
Схватить весло, поставить ногу в стремя
И обмануть медлительное время,
Всегда лобзая новые уста.

А в старости принять завет Христа,
Потупить взор, посыпать пеплом темя
И взять на грудь спасающее бремя
Тяжелого железного креста!

И лишь когда средь оргии победной
Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный,
Испуганный в тиши своих путей,

Я вспоминаю, что, ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом.

1910 г.