Последние лучи заходящего солнца потонули в густых свинцовых облаках. Ветер резким порывом ворвался в комнату, когда Альтея, дочь шада Кэналлоа Хасана-аш-Ицнари, ссыпала засушенные травы в полотняный мешочек. Завязав шнурком его горловину, девуша поднялась и подошла к окну.
Небо было свинцово-серым и начинало наливаться чернотой. Стремительно темнело, шелестели листья деревьев, тоскливо кричали птицы, устраиваясь на ночлег. Альтея узнала голоса этих птиц - они всегда пролетали здесь осенней порой, направляясь ещё дальше на юг.
Неожиданно из сгущающейся тьмы вырвался клочок абсолютного мрака и с резким криком опустился на подоконник. Альтея мгновенно отшатнулась, хватаясь за кинжал, с которым не расставалась - и глубоко вздохнула.
- Грак! Как же ты меня напугал!
Ворон встряхнулся, каркнул и перелетел на свой насест в углу комнаты. Альтея покачала головой и, взяв со стола небольшой кувшин, наполнила водой поилку.
- Ну, вот, твоя вода. Я уже думала, что ты опять заночуешь где-нибудь на улице.
Дворец давил своей тяжестью. Каждый камень стены, каждая яркая нить в пестрых коврах раздражали взгляд и жестоко ранили память.Память…Лучше бы ее вообше не было.Иногда хочется забыть все: и плохое и хорошее.А когда на твоих плечах тяжелое бремя власти…Хасан тяжело вздохнул, и посмотрел в узкое стрельчатое окно.
“Даже тут не спастись от памяти, и не найти свободы…”-из окна был виден лишь кусочек неба , затянутый недобрыми осенними тучами и небольшой внутренний дворик с финиковыми пальмами.Иногда дворец напоминал шаду тюрьму или капкан, причем такой , в который он прыгнул сам , по собственной воле.Такие мысли посещали шада редко, но сегодня от прошлого не было спасения.
“Если бы то что случилось 12 лет назад было только страшным сном…Если бы…”-отвернувшись от окна Хасан аш Ицнари, властитель всего Кэналоа посмотрел на увешенную доспехами и скимитарами стену.
“Не стоит обманывать хотя бы себя.Что случилось, то случилось, и скоро только сталь и кровь помогут сохранить то что ты создал .Не говори, что ты ненавидишь память, ведь она-это еще и Чани…Легкий морской бриз и горечь слез у погребального костра… и яркие янтарные глаза. Ты ненавидишь себя, за то кем ты стал.”
Одним резким движением Хасан сорвал со стены изогнутый полумесяцем клинок.Воздух запел, отзываясь на удары.Клинок чем то был похож на скорпионье жало-такой же изящный и такой же опастный.Шад кружил по своим собственным покоям как по полю смертной битвы, он танцевал тот же танец что и двенадцать лет назад, в Круге Мечей, из которого мог выйти только один из поединшиков.Движение помогало приглушить воспоминания и придавало ясность мыслям.
“Твой посол, нар-шад,будет много говорить. Угрожать и обешать, лстить и убеждать.Но тебе, старый лев, не видать ни Кэналлоа, ни моей Альтеи.Я , Хасан аш Ицнари сказал. А дальше говорить будут клинки.”
Альтея не знала, что её разбудило. Просто в какой-то момент она поняла, что не спит и спать дальше не хочет. Поднявшись и накинув на плечи покрывало, она выглянула в окно.
Небо было затянуто серыми облаками, такими низким словно нижняя граница которых лежала на крыше дворца. Ветер, дувший несколько дней, стих. Тишина стояла такая, что казалось, можно расслышать, как в другом крыле здания кухарка месит тесто, чтобы выпечь утренний хлеб. Даже птицы ещё только пробовали голоса, их крики были сонными и несколько неуверенными. Грак тоже спал, умостившись на своём насесте. раннее пробуждение хозяйки явно не мешало ворону.
Альтея потянулась и направилаь к зеркалу. Туманное стекло отразило янтарноглазую девушку с правильными, но резковатыми чертами лица. Расчёсывая волосы, Альтея задумалась. Кэналлоа, отделённая от Багряных земель проливом, уже довольно давно жила своим умом, и, судя по приходившим с юга вестям, это не нравилось нар-шаду, Салаху-тен-Юсуфу. Совсем не нравилось.
Альтея заплела волосы в две косы и вышла из своих покоев. Коридоры дворца казались вымершими, но дочь шада знала, что охрана, равно как и непременный атрибут любого дворца - шпионы - ненавязчиво следуют за ней. На главной лестнице девушка остановилась: есть ей пока не хотелось, травы, собранные вчера, высохнут ещё нескоро. Но ведь можно... Альтея решительно двинулась на кухню - хлеб наверняка уже испекли, можно пойти проведать Шарка.
Полная, улыбчивая Кончита, жена главного повара, подала ей завёрнутую в белое полотно свежую, обжигающе горячую горбушку хлеба. Альтея улыбнулась в ответ и отправилась на конюшню.
Громадный вороной Шарк уже проснулся и встретил хозяйку тихим ржанием. Альтея ломала хрусткий, ароматный хлеб и угощала своего коня, и угощалась сама, в который раз любуясь морисскиь красавцем. Никто, в том числе и она сама, не знал, почему приговорённый коневодами к смерти пятимесячный жеребёнок пошёл, как телёнок на верёвочке, за недавно лишившейся матери дочерью шада. За прошедшие годы Шарк вырос до невероятных размеров, обучился многим боевым трюкам, но большую часть характера сохранил. Лишь троих человек он признавал - отца, конюха и начальника охраны дворца. Остальные постоянно рисковали быть покусанными. Все, кроме самой Альтеи.
Девушка скормила Шарку остатки горбушки, погладила его по лоснящейся шее и вышла из конюшни.
-
-
12.01.2005 в 12:54Альтея:
Последние лучи заходящего солнца потонули в густых свинцовых облаках. Ветер резким порывом ворвался в комнату, когда Альтея, дочь шада Кэналлоа Хасана-аш-Ицнари, ссыпала засушенные травы в полотняный мешочек. Завязав шнурком его горловину, девуша поднялась и подошла к окну.
Небо было свинцово-серым и начинало наливаться чернотой. Стремительно темнело, шелестели листья деревьев, тоскливо кричали птицы, устраиваясь на ночлег. Альтея узнала голоса этих птиц - они всегда пролетали здесь осенней порой, направляясь ещё дальше на юг.
Неожиданно из сгущающейся тьмы вырвался клочок абсолютного мрака и с резким криком опустился на подоконник. Альтея мгновенно отшатнулась, хватаясь за кинжал, с которым не расставалась - и глубоко вздохнула.
- Грак! Как же ты меня напугал!
Ворон встряхнулся, каркнул и перелетел на свой насест в углу комнаты. Альтея покачала головой и, взяв со стола небольшой кувшин, наполнила водой поилку.
- Ну, вот, твоя вода. Я уже думала, что ты опять заночуешь где-нибудь на улице.
-
-
12.01.2005 в 12:55Дворец давил своей тяжестью. Каждый камень стены, каждая яркая нить в пестрых коврах раздражали взгляд и жестоко ранили память.Память…Лучше бы ее вообше не было.Иногда хочется забыть все: и плохое и хорошее.А когда на твоих плечах тяжелое бремя власти…Хасан тяжело вздохнул, и посмотрел в узкое стрельчатое окно.
“Даже тут не спастись от памяти, и не найти свободы…”-из окна был виден лишь кусочек неба , затянутый недобрыми осенними тучами и небольшой внутренний дворик с финиковыми пальмами.Иногда дворец напоминал шаду тюрьму или капкан, причем такой , в который он прыгнул сам , по собственной воле.Такие мысли посещали шада редко, но сегодня от прошлого не было спасения.
“Если бы то что случилось 12 лет назад было только страшным сном…Если бы…”-отвернувшись от окна Хасан аш Ицнари, властитель всего Кэналоа посмотрел на увешенную доспехами и скимитарами стену.
“Не стоит обманывать хотя бы себя.Что случилось, то случилось, и скоро только сталь и кровь помогут сохранить то что ты создал .Не говори, что ты ненавидишь память, ведь она-это еще и Чани…Легкий морской бриз и горечь слез у погребального костра… и яркие янтарные глаза. Ты ненавидишь себя, за то кем ты стал.”
Одним резким движением Хасан сорвал со стены изогнутый полумесяцем клинок.Воздух запел, отзываясь на удары.Клинок чем то был похож на скорпионье жало-такой же изящный и такой же опастный.Шад кружил по своим собственным покоям как по полю смертной битвы, он танцевал тот же танец что и двенадцать лет назад, в Круге Мечей, из которого мог выйти только один из поединшиков.Движение помогало приглушить воспоминания и придавало ясность мыслям.
“Твой посол, нар-шад,будет много говорить. Угрожать и обешать, лстить и убеждать.Но тебе, старый лев, не видать ни Кэналлоа, ни моей Альтеи.Я , Хасан аш Ицнари сказал. А дальше говорить будут клинки.”
-
-
12.01.2005 в 12:56Альтея:
Альтея не знала, что её разбудило. Просто в какой-то момент она поняла, что не спит и спать дальше не хочет. Поднявшись и накинув на плечи покрывало, она выглянула в окно.
Небо было затянуто серыми облаками, такими низким словно нижняя граница которых лежала на крыше дворца. Ветер, дувший несколько дней, стих. Тишина стояла такая, что казалось, можно расслышать, как в другом крыле здания кухарка месит тесто, чтобы выпечь утренний хлеб. Даже птицы ещё только пробовали голоса, их крики были сонными и несколько неуверенными. Грак тоже спал, умостившись на своём насесте. раннее пробуждение хозяйки явно не мешало ворону.
Альтея потянулась и направилаь к зеркалу. Туманное стекло отразило янтарноглазую девушку с правильными, но резковатыми чертами лица. Расчёсывая волосы, Альтея задумалась. Кэналлоа, отделённая от Багряных земель проливом, уже довольно давно жила своим умом, и, судя по приходившим с юга вестям, это не нравилось нар-шаду, Салаху-тен-Юсуфу. Совсем не нравилось.
Альтея заплела волосы в две косы и вышла из своих покоев. Коридоры дворца казались вымершими, но дочь шада знала, что охрана, равно как и непременный атрибут любого дворца - шпионы - ненавязчиво следуют за ней. На главной лестнице девушка остановилась: есть ей пока не хотелось, травы, собранные вчера, высохнут ещё нескоро. Но ведь можно... Альтея решительно двинулась на кухню - хлеб наверняка уже испекли, можно пойти проведать Шарка.
Полная, улыбчивая Кончита, жена главного повара, подала ей завёрнутую в белое полотно свежую, обжигающе горячую горбушку хлеба. Альтея улыбнулась в ответ и отправилась на конюшню.
Громадный вороной Шарк уже проснулся и встретил хозяйку тихим ржанием. Альтея ломала хрусткий, ароматный хлеб и угощала своего коня, и угощалась сама, в который раз любуясь морисскиь красавцем. Никто, в том числе и она сама, не знал, почему приговорённый коневодами к смерти пятимесячный жеребёнок пошёл, как телёнок на верёвочке, за недавно лишившейся матери дочерью шада. За прошедшие годы Шарк вырос до невероятных размеров, обучился многим боевым трюкам, но большую часть характера сохранил. Лишь троих человек он признавал - отца, конюха и начальника охраны дворца. Остальные постоянно рисковали быть покусанными. Все, кроме самой Альтеи.
Девушка скормила Шарку остатки горбушки, погладила его по лоснящейся шее и вышла из конюшни.