Дукс* Асбад Габрос был недоволен. Гонец с приказом явился на рассвете, в несусветную рань, разбудив и без того измаявшегося бессонницей наместника, и Асбад уже только за это готов был придушить и его, и это злосчастье ссыльное, Лиарди.
Так теперь надо было еще и тащиться на Золотую виллу. Ну с какой стати, скажите на милость, наместник провинции обязан ехать к осужденному преступнику? Следовало отправить отряд, который доставил бы арестанта в Армел, к дуксу, ан нет! Садись на коня, бери воинов, и тащись к нему, словно к царствующей особе, а все потому, что ссыльный - наследник Повелителя Молний. Только что аудиенцию у мерзавца не испрашивай. Нет справедливости в этом мире!
Золотая Вилла была поместьем совсем небольшим, хотя и относилась к «императорской собственности». Сейчас границы поместья стерегла стража.
На землях Виллы заключенному предоставлялась относительная свобода, но попытка покинуть ее пределы обернулась бы тем, что условия заключения были бы мгновенно ужесточены, и Марикьяре сменил бы небольшой, но вполне комфортный дом на тюремный каземат в Армеле**, что, по мнению дукса, было бы высокородному балбесу только полезно.
Лиарди Марикьяре не понравился Асбаду Габросу с первого взгляда, и на то были причины. Парня загнали в ссылку за участие в каком-то заговоре. Чего наследнику одного из Великих Домов, с рождения имевшему все, что только можно пожелать, не жилось честно и спокойно, дукс совершенно искренне не понимал. И чего не хватало дураку? Впрочем, на этот счет у Асбада было свое мнение. Делать им там, в столице, нечего. Вот и бесятся с жиру, кто как может. Сюда бы их, на асбадово место… Хотя нет, не надо. Развалят дело и погубят Анаксию.
Высших эориев Габрос терпеть не мог. Сам он был эорием лишь наполовину - сыном имперского офицера из дома Молнии, осевшего в Эбине, и взявшего в супруги женщину из местных, за что от Эмилия Габроса мгновенно отвернулась вся чванливая «чистокровная» родня… Оную родню Асбад не знал и знать не хотел. Если человек стОящий - не все ли равно, от кого он родился, а если никчемный - таким и останется, будь у него в предках хоть Боги. Начальник охраны армельского наместника Бавдовех - местный, эорийской крови в нем - ни капли, но Габрос не сменяет его целую ораву этих раздушенных дармоедов в гаифских шелках, заполонивших императорский двор.
В новой столице Габрос был два года назад. До сих пор хотелось плеваться. Император сходит с ума, а знать тому подражает. И ведь если б еще безумие анакса (про себя Асбад продолжал упрямо именовать государя именно так) касалось чего другого, но на святое ж замахнулся! Не ровен час - собственных предков демонами объявит. Собрал вокруг себя ораву эсператистских болтунов - будто не их Асбад под началом стратега Борраски колотил в Агаре восемнадцать лет назад. Эх, как же они тогда расколошматили этого Апиона Арматуса, объявившего себя чудесно спасшимся анаксом Анэсти - любо-дорого вспомнить, а теперь что? Теперь того и гляди дождешься, что этого самого Апиона объявят святым мучеником, пострадавшим за правду, и образу его кланяться велят… Габрос чуть не сплюнул.
Сам наместник, как и надлежало честному солдату, искренне чтил Молнийного Астрапа, владыку битв и воинской славы, бывшего к тому же, что бы там ни говорили столичные родичи (а не пошли бы они к закатным тварям?), его, Асбада, прародителем.
Вот и еще причина быть недовольным сегодняшней поездкой - глаза б не глядели на это недоразумение, по недосмотру Высших Сил именующееся наследником Дома Молнии. За Дом обидно! Если б еще Лиарди один такой - так ведь нет! Братец старший тоже не лучше. Куда годится - с чужой женой невесть куда сбегать? Если такая уж любовь располыхалась, так надобно разводиться и жениться, как у людей заведено, так нет же! А теперь еще и от Богов отступился! Нет, хорошо, что Астрап ушел - глянул бы бедняга сейчас на внуков…
Хотя о чем говорить, ежели Чезаре дружбу водил с этой тварью зеленоглазой - эпиархом Ринальди, стало быть, который с женой старого Лорио такое утворил, мерзавец, что и рассказать-то стыд! Из-за которого твари подземные кучу народу сожрали, старший брат сгинул, а младший умом тронулся и от истинной веры отшатнулся… А ведь не зря говорят - скажи, кто твой друг...
Асбад Габрос подергал седеющий ус. Да, единственный эорий из высших, кто и впрямь стоит доброго слова - старик Лорио! Остальные - бездельники и истинное посрамление своим божественным предкам!
…Караульный солдат у ворот поместья поднял руку, приветствуя дукса, и поспешил отворить.
Асбад Габрос выглядел сердитым, впрочем, он всегда так выглядел, по крайней мере при встречах с Лиарди.
- Мне пришло распоряжение из столицы. – при этих словах дукс презрительно хмыкнул. Насколько Лиарди Марикьяре успел узнать старого вояку, единственным из эориев, к кому Габрос питал теплоту, был Лорио Борраска. Остальных он считал пустыми бездельниками, что и демонстрировал при каждой встрече. – Вас приказано сопроводить в…Кабитэлу.
- Сопроводить? – голос Лиарди дрогнул. Несмотря на то, что он вот уже несколько месяцев готовил себя к худшему, сейчас выдержка изменила ему. Всего на миг, но и этого оказалось достаточно, чтобы разозлиться на себя, и эта злость подействовала отрезвляюще. Что значат эти слова? «Сопроводить» на казнь? Или что-то другое?! Лицо дукса оставалось непроницаемо-хмурым. Было непонятно, доволен ли Габрос тем, что ему предстояло сделать, или нет.
- Именно. Но я не могу гонять своих ребят по пустякам. С Вами поедут трое – Клодий, Марк и Алексис.
Трое? Для конвоя приговоренного – слишком мало, но чтобы по дороге преступника убили «внезапно напавшие разбойники» – вполне достаточно. Хотя...как бы Габрас ни относился к эориям в целом, и к нему – наследнику дома Молний – в частности, он слишком прям и честен, чтобы отдать такой приказ. К тому же..., Габрос отправляет Алексиса, своего любимого внука. Самого молодого из этих троих. Уж с ним-то Лиарди постарался подружиться с самого начала своей ссылки, – как обычно, успешно.
- Благодарю, дукс, можете удалиться. – Лиарди постарался не разочаровать Габроса, произнеся это как можно более высокомерным тоном.
Старик раздраженно фыркнул, но вышел, не сказав ни слова.
Главное, расспросить Алексиса – ему наместник наверняка скажет больше, чем опальному эорию.
Ночь была бессонная, сборы наутро – недолгими, а Габрос, как всегда хмурым. Сонный городок провожал своего узника серым осенним туманом. Жители еще спали, когда на небольшой площади собрался маленький отряд. Напоследок, дукс отозвал в сторонку своего внука, и что-то ему долго втолковывал. При этом Алексис выглядел недовольным, а старик выразительно поглядывал в сторону Лиарди. Наконец, наставления были закончены, и Алексис присоединился к ожидавшим его спутникам. Из ворот выехали молча, но как только город скрылся из вида, Габросов внук, как Лиарди и рассчитывал, не выдержал. Он поравнялся с Лиарди.
- Мерзкая погодка, - улыбнулся он. – надеюсь, ты знаешь парочку не слишком приличных трактиров по дороге в Кабитэлу? Ты ведь уже проделывал этот путь, только в обратном направлении.
Алексис подмигнул. Иногда его бестактность забавляла Лиарди, но гораздо чаще - раздражала, чего, впрочем, эорий предпочитал не афишировать. Сейчас Лиарди готов был простить своему попутчику и большее – с преступником, а тем более осужденным так не разговаривают!
- Тогда я почти не задерживался в дороге. – ухмыльнулся Марикьяре. – Зато теперь мы это наверстаем. Но уж тебе-то дед наверняка наказал блюсти по дороге девственность.
Один из попутчиков, кажется, Марк радостно загоготал, но тут же осекся под хмурым взглядом товарища.
- Тебя он мне наказал блюсти. – несколько обиженно заявил Алексис.
- Ну мое-то девичество уже не спасти. – рассмеялся Лиарди.
- Да не от гулящих же девок. – Алексис уже перестал дуться, он вообще долго обижаться не умел. – Я об императорском приказе.
Лиарди насторожился, а Алексис тем временем продолжал.
- Тебя приказано беречь пуще глазу. Как наследника дома. Чтоб ни один разбойник даже не приближался. – Алексис закатил глаза.
«Значит я теперь снова важная особа. Неужели отец заставил императора сменить гнев на милость? Сомневаюсь, что нашли настоящего убийцу и заговорщика, скорее Энио Марикьяре, под угрозой исчезновения одного из великих домов, уговорил Эрнани Ракана объявить помилование».
Впервые за этот год Лиарди почувствовал опьяняющую легкость, как будто исчезла тяжелая могильная плита, давившая на него. Он возвращается в столицу...а там уже все будет зависеть только от него.
- Верховный властитель Мейдок ак-Аэдан прибыл, мой стратег! - молодой воин в плаще со знаками Дома Ветра почтительно наклонил голову, пряча улыбку.
- Передайте ему, что я в восторге и сейчас буду! - буркнул стратег тоном, коему больше подошло бы заковыристое непристойное ругательство.
Смешно им! Конечно, им-то с "верховным" дела не иметь! Кстати: какой, к тварям подземным, верховный властитель, если Кэдваллана уже полторы сотни лет считается имперской провинцией? Вот именно - считается…
Пардус** еще раз поправил спадающий безупречными складками алый плащ с золотым леопардом на плече, и придирчиво поглядел в бронзовое зеркало. Будь его воля, он отправился бы на встречу в солдатской тунике, но нет. Стратег и имперский представитель, положение обязывает. Уж сам-то ар’рейг точно увешается золотыми побрякушками с головы до пят… И разрисуется в синий цвет, дабы показать свою значимость… Пардус раздраженно отложил зеркало. Ладно, все в порядке. Смотрится не хуже, чем Ферра во время торжественной аудиенции. С Мейдока точно хватит.
И вообще - великая вещь репутация. Ар’рейг Кэдвалланский несколько лет заставлял мучиться головной болью всех надорских дуксов и преторов, но, прослышав, что в провинцию жалует сам Стефан Парда, решил, что ТАКИХ неприятностей лучше не наживать. Лестно, конечно… Но все равно… Тоска зеленая…
Пардус знал, что и как будет.
Они с Мейдоком встретятся в шатре, специально разбитом на нейтральной территории, на равном расстоянии от обоих лагерей, охраняемом равным количеством воинов с обеих сторон.
Женщины в звенящих украшениях (женщин на правах гостеприимного хозяина притащит Мейдок) будут подливать в кубок эту гадость, которую пьют кэдвалланцы (как же она называется?), ар’рейг будет заверять в вечной дружбе и с подкупающей искренностью во взоре рассказывать о беззаветной любви, которую он питает к Империи и лично Эрнани Первому. А ты, Стефан, будешь улыбаться, пить, делать вид, что во все это веришь, и прикидывать про себя, на сколько хватит мейдокова обожания, расточаемого в адрес «великого соседа».
Некоторое время действительно будет тихо, потом внезапно кто-то где-то снова не захочет жить мирно, а Мейдок сделает невинные глаза и поклянется килтом прародителя Кэдваллы, что он заключал мир только за себя и своих, а налетчики ему не присягали, и, стало быть, договор между Империей и ар’рейгом на них не распространяется, и они вольны делать, что хотят…
Нет, если относиться к делу серьезно - Мейдока надо давить. Ну, или в крайнем случае - придавливать…
Пардус криво усмехнулся. Придавливать! Это только сказать легко. Аэдана придавливали несколько раз - помогло? Твари с две! Нет! Ежели давить - то всю Кэдваллану сразу. Давить - и расставлять гарнизоны через каждую хорну. А это долго, муторно, кроваво, противно, и, учитывая количество войск в надорских провинциях - стратегически и тактически невозможно.
Впрочем, Мейдок - это еще далеко не самое худшее. С ним хоть говорить по-человечески можно. В конце концов - они оба воины. По большому счету кэдвалланский вождь даже не врет, просто у него, как и у всех его соплеменников, неделя шесть раз начинается***, а поднесенное им пойло, хоть и противное, можно пить без опаски, потому что травить гостей на пиру такие как он попросту не умеют. Нет, Мейдок - это еще не наказание свыше, бывает хуже.
Стефан вздохнул и попытался представить себе парочку магнусов, которыми окружил себя государь, мимолетно удивившись, с какой скоростью по мере оных воспоминаний начал обрастать всевозможными достоинствами кэдвалланский верховный властитель. Когда Мейдок предстал искренней, отважной, веселой и вообще всесторонне очаровательной личностью, Пардус улыбнулся и вышел из шатра.
________________
* Кэдваллана - в будущем Сев. Кадана
** Пардус - прозвище представителей семьи Парда, входящей в Дом Молнии.
- Нет, Алексис, на постоялом дворе мы задерживаться не будем – весело сказал Лиарди, - а если ты хочешь получить по-настоящему запоминающиеся воспоминания, то стоит подождать приезда в столицу.
И чем скорее он там будет, тем лучше. Молодой эорий совершенно не хотел терять даже лишний день в дороге.
- За кого ты меня держишь, - похоже, Алексис опять обиделся. - Я же пошутил! Да меня дед в самом деле убьет за подобное! Меня не для того с тобой послали.
Ах ты какая серьезность! Лиарди не ожидал этого, от довольно-таки легкомысленносго внука дукса.
- Брось. Обещаю, что когда вернемся в Кабитэлу, я обязательно проведу тебя по самым злачным местам. Тем более, что в столице я смогу добыть хоть целое состояние, не то что сейчас.
В самом деле, что ли, показать парню столицу? Хотя бы в благодарность за хорошие новости.
Алексис резко остановился.
- Ой, Изначальные Твари! Я совсем забыл!!! – воскликнул парень так, что его лошадь чуть было не понесла.
Лиарди с удивлением посмотрел на внука дукса.
- Дед же передавал тебе пакет. – объяснил Алексис, спешиваясь и роясь в сумках, - вот он.
Золото. Не то чтобы много, по меркам наследника дома, скорее мало - но значительно больше офицерского жалованья.
- И с чего такая щедрость? – усмехнулся Лиарди – не похоже на старика.
- Ну, тебе виднее, я его не знаю.
- Кого? – с недоумением взглянул на Алексиса Лиарди. – Дукса?
- Да нет, твоего отца. – теперь уже Алексис смотрел на Лиарди как на сумасшедшего.
- Мой отец? - Лиарди взвесил кошель на руке, борясь с желанием выбросить его в ближайшую канаву.
Да. Это на него похоже. Никакого личного послания – только деньги. Наследник дома Молний должен соответствовать, хочет он того, или нет.
А, гори оно все закатным пламенем!
- Алексис, я полагаю, что небольшая гулянка нам нисколько не помешает. Днем больше, днем меньше – это не имеет значения. И - Лиарди окинул взгядом своих спутников, - я угощаю.
Шатер, воздвигнутый кэдвалланцами для торжественной встречи, более напоминал переносную пиршественную залу - размерами. Во всяком случае, шестнадцати сопровождающим Пардуса и такому же количеству «придворных» ар’рейга тесно отнюдь не было. Как им удалось сделать так, чтобы это все не загубило переговоры, рухнув на головы обеим договаривающимся сторонам, осталось для Стефана загадкой.
Впрочем, все было не так скверно, как опасался Пардус.
«Властительный» Мейдок ак-Аэдан оказался довольно молод - едва ли ему успело сравняться хотя бы тридцать, - но при этом отнюдь не глуп и отменно хитер. Впрочем, иным он, решил по здравом размышлении Стефан, и быть не мог. В кэдвалланских горах мало родиться на вершине - надо еще на ней удержаться.
Пламя неярко горевшего очага, расположившегося посередине шатра, отбрасывало яркие блики на лицо кэдвалланца - довольно красивое, с правильными чертами… насколько можно было разглядеть под синими узорами, форма коих долженствовала обозначать самое горячее стремление к миру, союзу и вечной дружбе. Для боя разрисовывались иначе. По крайней мере так сказал Пардусу сидевший по правую руку от него Базилий Авил. Авилу было знать лучше - он проторчал в этих краях столько времени, что его самого впору было считать местным.
- Я вовсе не желал оскорбить моего старшего брата Эрнани! - кэдвалланец сделал знак девушке, сжимавшей в руках оправленный в серебро рог, до краев наполненный той самой гадостью, название которой Стефан никак не мог запомнить. Рог мгновенно оказался в руках у дорогого гостя. Твари изначальные, он действительно полон! Чтоб тебе лопнуть, Мейдок, с твоим варварским гостеприимством, нельзя же так…
По речам Мейдока выходило: ар’рейг затеял все это сумасшествие на границах только чтобы обратить на себя внимание и доказать, каким ценным союзником он будет! А узнав, что по его душу отправили не кого-нибудь, а стратега, пришел к выводу, что цель достигнута: его оценили и восприняли всерьез. Нет, какая прелесть! Самым интересным было то, что Мейдок, возможно, даже и не врал. Все сказанное им вполне вписывалось в обычаи Кэдвалланы: если местный воин начинает набиваться на ссору, не спеши делать вывод, что он тебя за что-то возненавидел. Возможно, он ищет твоей дружбы. Как говорится: побьемся, поратаемся - а после и побратаемся, а уж эти их ритуальные перебранки… Прав был Иссэрциал, заметив, что варвары подобны детям.
Впрочем, Пардус не был бы стратегом, если бы не видел в чужих речах двойного дна, коль скоро оно имелось. В нынешнем случае Стефана весьма настораживало мелькавшее пару раз имя некоего «презренного Родри, сына презренного Пуйла». Насколько знал Пардус, Пуйлом звался младший брат «властительного» Аэдана. Стратег мог поклясться на крови, что броситься в объятия Империи Мейдока заставило вовсе не безграничное почтение, питаемое к государю Эрнани и лично стратегу Стефану Парда, а происки двоюродного брата, отчаянно желающего назваться «властительным». Все же, какие интересные отношения в знатных кэдвалланских семьях!
Ладно! В любом случае договор заключать придется, поскольку - самому себе лгать не надо - позволить себе второе покорение Кэдвалланы Империя сейчас не в состоянии. Стефану и так пришлось оставить большую часть войск на севере. Потому что здесь один Мейдок, а там - полтора десятка воинственных ригсов, сообразивших, что с имперских земель можно взять больше, чем с такого же злого и нищего соседа. Если раньше варваров сдерживал страх перед Силой Раканов, то сейчас - спасибо императорским нововведениям, - их держат только мечи пограничных войск. Да и сами варвары уже не настолько дики, как полагают в спокойной, благополучной столице.
Поэтому, Мейдок, получишь ты свой вожделенный мир! И союз получишь. И все, что позволит обеспечить покой на северо-восточных границах, пока Пардус будет разбираться с северными. Но ты об этом еще не знаешь, поэтому торгуйся дальше. Будешь ценить достигнутое!
И тут произошло непредвиденное…
Мейдок сунул пустой рог в руку стоящей рядом девушки, встряхнул головой. Пламя блеснуло на маленьких золотых амулетах, привешенных к заплетенным на висках косичкам.
- Я знаю, что ты мне не доверяешь, - молодой предводитель взглянул в глаза имперскому стратегу, несколко ошарашенному подобной неожиданной прямотой: - Ты правильно делаешь. Наши обычаи велят держать слово, данное своим. А ты не свой. Но я знаю, как изменить это. - медленным движением Мейдок вытащил из-за пояса широкий нож, провел лезвием по ладони и простер окровавленную ладонь вперед: - Клянусь кровью Кэдваллы, текущей в моих жилах! Клянусь быть тебе братом! Протяни мне руку над огнем!
Физиономия Авила вытянулась. Стефан очень надеялся, что самому ему удалось сохранить невозмутимый вид. Несмотря на все обычаи, кэдвалланцы прекрасно умели надувать соплеменников. Но вот кровному побратиму не солгал бы ни один из них. Никогда. Это было свято. Н-да, Мейдок, видимо, «презренный Родри» действительно взял тебя за горло! Происходящее означало, что мир на северо-западе действительно будет. Мейдок мог плести какую угодно чушь о своих мотивах, но союза с Империей он действительно желал. Искренне. Вот только…
- Они не запрещали клясться. - улыбнулся Мейдок ак-Аэдан, - Они запретили нарушать кровную клятву!
Астрап Громовержец! Пардус явно недооценил «властительного». Если Стефан был наслышан о кэдвалланских традициях, то и Мейдок прекрасно разбирался в обычаях тех, с кем взялся договариваться…
Ну что ж! Ладно! Чего не сделаешь для блага отечества. В конце концов, Пардус никогда прежде не изменял своему слову и не собирался делать этого впредь.
- Клянусь кровью Астрапа, текущей в моих жилах! Клянусь быть тебе братом… - окровавленная рука Стефана накрыла ладонь Мейдока.
Тот улыбнулся. Нет, он был невероятно, даже как-то подозрительно доволен…
- Отныне мы можем верить друг другу, как самим себе, - удовлетворенно заключил «верховный властитель», - А если одного из нас убьют, второй отомстит…
Твари Изначальные… Стефан поперхнулся и торопливо глотнул из рога. Это надо было запить и немедленно! Дурень! Дурень, оставивший на северной границе четыре пятых своего ума! Ну, молодец, Мейдок! Уважаю! Заморочил голову - и подловил! Подсунуть пресловутому Родри в кровные мстители стратега Империи! И ведь случись что - не отвертишься, Пардус! Придется мчаться в Кэдваллану и вылавливать этого самого Родри. Потому что иначе… Легенды об эориях, солгавших на крови, были страшными.
- Ты это заранее замышлял? - откровенно спросил стратег.
- Нет, - вновь тряхнул головой Мейдок, - Я об этом только сейчас подумал… И решил, что мысль хорошая. Я же знаю, что тебе был нужен мир с нами, потому что брейдские ригсы вам пакостят на севере. А мне нужно, чтобы Родри оставил меня в покое. А теперь мы оба можем быть довольны, брат…
Он улыбнулся, как мальчишка, довольный удавшейся хитростью.
- Если же старший брат мой Эрнани был вопреки моему желанию обижен мною… Когда ты увидишь его, скажи ему, что Мейдок ак-Аэдан, верховный властитель Кэдвалланы, желает его дружбы. И в доказательство искренности своих слов посылает драгоценнейший дар, оторванный от сердца!
Мейдок кивнул кому-то у входа.
Стефан вопросительно покосился на вновь изменившуюся физиономию сидящего рядом Авила, в сердце шевельнулось неясное, недоброе предчувствие. Опасный ты человек, Мейдок… И полный сюрпризов. Только давить тебя уже нельзя.
- Это могущественный амулет, - продолжал Мейдок, - Он укрепляет мудрость, твердость и отвагу, и наделяет силой внушать ужас врагам!
Воин из охраны «властительного», имени которого Стефан не запомнил, вышел и вернулся с резным деревянным ларцом. В ларце лежала кэдвалланская священная пиршественная чаша, неожиданно искусно сработанная из оправленного в серебро черепа.
- От такого дара нельзя отказаться! Это был мой самый чтимый враг! - горячо, словно опасаясь, что в словах и подарке усомнятся, заверил Мейдок ак-Аэдан, - Непременно заверь в этом ар’рейга южных земель, брат мой…
Скверно… Кошмар… Сплошное безобразие, да и только… Что дед скажет - представить страшно! А если все же представить - удавиться охота. Потому что ничего он говорить не станет. Он просто возьмет - и выпорет непутевого внука, не взирая на возраст и звание... Твари Изначальные, нет, ну кто б мог подумать! Лиарди! И это - Лиарди! Вечно ходит, как замороженный, а тут - откуда что взялось!
Несмотря на свою внешнюю открытость и вроде бы веселый нрав, молодой эорий всегда казался каким-то... словно покрытым ледяной коркой. Но этой ночью из-под этой корки рванулось такое пламя, что Алексис почти испугался.
Алексис вздохнул и вышел во двор.
Мимо торопилась служанка, тащившая от колодца ведро с водой. Остановив девушку, внук армельского дукса зачерпнул из ведра воды в кожаный подшлемник, решительно направился обратно в комнаты, и столь же решительно выплеснул содержимое подшлемника на очень крепко спящий вулкан.
- Ты что - спятил? - огрызнулся Лиарди, просыпаясь. Так, похоже, наследник Молний возвращается в свое обычное замороженно-склочное состояние. - Что на тебя нашло?
- Это мне интересно, что на тебя нашло! - отрезал Алексис. В конце концов, пока они не добрались до столицы, он тут главный.
Лиарди уселся на постели, стер воду с лица…
- А… что случилось? - спросил он с каким-то недоумением.
- Не помнишь? - ехидно усмехнулся Алексис, - Конечно, куда тебе…
- Нет, правда… - Лиради с трудом поднялся, прижал руку ко лбу… Похоже, ему и впрямь было скверно. - Я помню только, что поставил выпивку всем, кто был на постоялом дворе…
- Четыре раза, - кивнул Алексис.
- Сколько? Не ври, только два…
- Говорю тебе - четыре…
Лиарди со стоном опустился обратно на лежанку.
- А потом?
- Потом ты звал всех ехать в степь, охотиться на шаргхасуна.
- На кого? - поразился Лиарди.
- Ну, это тебе лучше знать! - пожал плечами молодой солдат, - Я и слов-то таких не ведаю…
- Ах, да! - махнул рукой Марикьяре, - Это такая холтийская нечисть. Зеленый чешуйчатый трехгорбый верблюд с двумя змеиными хвостами.
- Ого! - восхитился Алексис, - Интересно, сколько же надо выжрать, чтобы увидать этакое? Впрочем, ты был так пьян, что и впрямь мог бы его увидеть.
- Увидевший шаргхасуна умирает на месте, - с болезненной гримасой пояснил эорий, облик коего наводил на мысль, что шаргхасуна он все-таки видел. - А потом?
- Потом ты взялся втолковывать хозяину о холтийском обычае гостеприимства. - доложил Алексис, прикидывая, откуда холты сумели разузнать о внешнем виде нечисти, коль скоро те, кто ее видел, поведать о том уже не могут: - Ну, о том, что высшим проявлением оного у них считается уложить с гостем жену или дочь… Не пугайся, он не принял этого на свой счет…
- А дальше? - обреченно выдохнул наследник дома Молний.
- Потом мы дрались с какими-то наемниками, но это уже мелочи, - ответил Алексис, - Из-за чего - не знаю, это ты с ними сцепился, а мы тебя спасали. В общем, было весело… Пошли в зал?
- Зачем? - Лиарди уронил голову, сжал ладонями виски. Бедняга... Голова у него, должно быть, раскалывалась. Алексису на миг стало его очень жаль. Ладно! Не будем поддаваться неуместным чувствам! Так ему и надо!
- Как это - зачем? - удивился солдат, - Ты все еще намерен ехать в столицу, доказывать, что ты не шаргхасун? Пошли в зал. Я тебе баранины сготовить велел, жирной, и горичника заварить… Ты же не собираешься остаться тут еще на одну ночь?
Парень в солдатской тунике словно ошпаренный вылетел из комнаты знатного постояльца, быстро захлопнув за собой дверь. В дверь что-то грохнуло.
- Господин проснулся? - робко спросила Берта, придержав рукой кувшинчик с горичником, стоявший на небольшом подносе.
- Да! - злорадно отозвался солдат, - А это зачем? - он подозрительно воззрился на кувшин, - Нечего! Пускай вниз идет! Еще и горичник ему в постель таскать! Обойдется! Не в столице у себя!
- Зачем вы так, Алексис? - укорила Берта, вспомнив, наконец, имя молодого телохранителя приезжего эория.
- Затем, что если с Лиарди что-то случится, мой дед меня собственными руками убьет! А он в драки ввязывается! - с несчастным видом отозвался Алексис, - Мне, сказать честно, его удавить хочется, а не горичник ему в комнату таскать...
- Создатель велел не гневаться... - заметила Бертильда, толкая дверь.
Солдат несколько секунд недоуменно смотрел на нее, потом плюнул, процедил что-то о богоотступниках и изначальных тварях, и с недовольным видом пошел в зал. Берта подумала, что проповедник Леонтий прав, и воины все упорные язычники, обращать коих очень трудно, хотя благочестивый государь Эрнани и подает пример подданным, открыто исповедуя истинную веру.
- Кто там? - яростно огрызнулся голос за дверью.
- Позвольте, господин...
Эорий стоял у открытого окна и обернулся, когда Бертильда вошла. Его светлые волосы были влажными, а туника - измятой, но держался он так, что казалось: молодой человек находится не в комнатке постоялого двора, а во дворце императора.
- Горичник...
- Давай, - устало кивнул он, не утратив, впрочем, своего гордого, почти надменного вида.
- Ваш телохранитель велел приготовить завтрак, - сообщила Бертильда, - Если господин желает, я могу принести сюда. В зале уже начали собираться люди...
- Полагаю, они ждут, что я вновь заплачу за их вино? - в зеленых глазах была легкая насмешка.
- Думаю, да, - подумав, кивнула Берта, - Вчера господин платил за вино трижды...
- Трижды? - эорий озадаченно приподнял бровь, - А я думал - четырежды... Интересно, что еще он изволил столь же красочно преувеличить?
- Кто?
- Солдат, который только что ушел отсюда. - гость бросил взгляд на валяющуюся у входа калигу. Видимо, именно ею он и запустил в дверь, поспешно захлопнутую охранником.
- Я не знаю, что сказал солдат, - встряхнула головой Берта, - Но вчера господин трижды платил за лучшее вино, какое отыщется в нашем погребе, почтенный Донат был очень доволен. У нас давно не было такого удачного дня! Благородный эорий очень щедр! Почтенный Донат желал бы, чтобы вы остались здесь...
- ...до тех пор, пока у меня не кончится все золото, - зло закончил эорий, с ненавистью покосившись на кошель на столе. В глазах мелькнуло что-то... что-то такое, что Берте стало больно.
- Я тоже должна поблагодарить благородного эория... - с робкой улыбкой произнесла Бертильда те слова, ради которых пришла.
- Ты-то за что? - он глотнул отвар, поморщился.
- Вы не помните? Вы заступились за меня, эорий Лиарди, - ответила девушка, собрав всю храбрость, чтобы произнести его имя, - Если б не вы, эти негодяи затащили бы меня в комнату наверху и... Они были похожи на солдат и у них было оружие... Остальные постояльцы боялись им перечить, и почтенный Донат тоже. Я верю в Создателя, а Он велит хранить чистоту до свадьбы, а если б не вы и ваши охранники, я бы...
- Так ты считаешь, что твой Создатель вверг бы тебя в лиловое пламя за то, что сделал с тобою кто-то другой, насильно? - спросил эорий с легким презрением, - И, думая так, ты считаешь его милосердным и справедливым?
- Не говорите так, это грех! - испугалась Берта.
- А как это было? - задумчиво поинтересовался эорий, делая еще глоток из кувшинчика. Горичник обычно так не пьют, у него вкус не тот... - Я... почти не помню вчерашнего вечера.
- Я наливала вино тому человеку, что сидел рядом с вами, когда они подошли. Один из них схватил меня за руку, и сказал... Истинной дщери Создателя не подобает повторять, что он сказал...
- Да оставь ты, наконец, в покое своего Создателя! - раздраженно поморщился эорий. - Схватил. И что?
- Вы велели ему отпустить меня... Он рассмеялся, и ответил, что поскольку вы за три года привыкли к степнячкам, которые никогда не моются и мажутся жиром, то я вам все равно не понравлюсь... - Берта запнулась, - Вы выплеснули ему в лицо кубок агарского вина...
- Вина жаль! - заметил он откровенно ехидным тоном, - Была драка?
- Да, господин! - кивнула Бертильда, - Вы их вышвырнули вон. Вы дрались с такой яростью, словно я ваша сестра... Вы, Алексис, и Клодий с Марком. Алексис потом ужасно злился и говорил, что он за вас отвечает, и должен довезти вас до столицы, а от трактирной служанки все равно не убудет... - закончила девушка с обидой.
- Судя по всему, он и сейчас злится, - заметил эорий со странной улыбкой, и провел рукой по все еще мокрым волосам. - И что было дальше?
- А потом все смотрели на вас, как на героя, а вы велели принести еще вина, и стали говорить о Холте, о том, как там пируют, и какое там небо, и о чудовищах, бродящих лунной ночью... и хотели их искать... хотя луны не было, и здесь не Холта...
- И какое же небо в Холте? - он задумчиво посмотрел в окно. Погода была ясная...
- Прозрачное... - тихо произнесла Бертильда, повторяя удивительные слова, услышанные вчера вечером, - Чистое... Свободное... И звезды, которые можно достать рукой...
- Неужели я действительно это сказал? - искренне удивился Лиарди, - Хорошо, иди... - он кивнул, ставя на поднос полупустой кувшинчик, - Передай там, пусть накрывают завтрак, я сейчас приду.
Берта направилась к двери.
- Погоди!
Девушка обернулась.
Лицо Лиарди казалось сосредоточенным, а взгляд - тревожным.
- Этот дезертир сказал про степнячек... Разве я говорил о Холте до того, как мы сцепились? Или после?
- После, господин, - заверила Берта, - я точно помню! Я этого никогда не забуду... Я так испугалась...
- Ладно, иди! - приказал эорий.
Берта вышла, прикрыв за собой дверь. Светловолосый эорий не помнил, как защитил ее. И не помнил, как она утешала его в неведомом ей, но жестоком горе, и как они целовались потом, в этой комнате. Так, что она едва не забыла о воле Создателя, велевшего хранить чистоту...
После ухода служанки Лиарди некоторое время просто тупо смотрел на захлопнувшуюся дверь, не будучи в силах даже повернуть голову. Части его тела жили совершенно самостоятельной жизнью. Во всяком случае, руки и ноги, казалось, принадлежали кому-то другому, а голова наотрез отказывалась выдавать больше одной мысли. В довершению ко всему, сильно болело под ребром. В плаще почти напротив сердца зияла прореха, и Лиарди задним числом пробрало до дрожи. Похоже, кто-то все же хранит дураков и пьяниц! А вчера он был и тем и другим.
Эорий попытался восстановить в памяти вчерашние события, но все было как будто в тумане. Девушку из трактира Лиарди не помнил совершенно. Драку – еще меньше. Если бы только он мог знать точно, что и когда говорил!
Потому что картина для наследника дома Молний складывалась пренеприятная. Если тот тип в трактире знал про Холту… то такой ли случайной была драка?!
Лиарди с трудом поднялся, преодолевая желание упасть обратно на лежанку.
Остатки соображения подсказывали ему, что вчерашние события наблюдала не только та смешная эсператистка. А значит можно попытаться прояснить ситуацию. И поскорее, пока все потенциальные свидетели, поняв, что дармовой выпивки больше не предвидится, не разъехались кто куда.
Молодой эорий, кивнув своим собственным мыслям, решительно толкнул дверь.
Видимо, горичник подействовал, потому что из своей комнатушки Лиарди все-таки выполз. Я, честно сказать, сомневался, что он в зал выберется раньше, чем к вечеру. А уж о том, чтобы ехать куда-то - и мысли оставил. Куда ему ехать? На него глянуть достаточно - краше в гроб кладут. Так нет - вышел все-таки. Даже не просто вышел... Твари закатные... Явил себя народу! Так, словно словно тут его сам государь с придворными дожидается.
Дармоеды эти, что в зале сидели, разулыбались, орать начали, приветствовать. Конечно, небось вчера все вино, что в погребах было, вылакали за его счет! Улыбнулся, прошел через зал, рядом со мной за стол уселся, плащ оправил таким движением - мне ни в жизнь так не суметь. Ну точно у императора во дворце! Эорий придворный, извольте видеть!
Ой, Лиарди, врезать бы тебе хорошенько! Десять раз рукой нашего армейского ликтора. Чтоб в глазах потемнело и дыхание перехватило.
С одной стороны я тебя понять, конечно, могу. Бывал я на Золотой вилле, не единожды бывал. Место дивное, красота неописуемая... А вот только много ли тебе радости от той красоты будет, ежели тебя даже в самом распрекрасном месте под замок посадят? Да к тому же скажут, что это - навсегда? На всю жизнь? И выберешься ты отсюда - только к Абвениям...
Лиарди там одна радость была: когда приедет кто-то, а я еще, к тому же, вроде как - из его Дома. Может, потому он со мной так приветливо обходился, несмотря на всю свою гордость. Помню, вечно: одет, словно сейчас ему к государю во дворец, улыбка на губах, вид - сама безмятежность. А взгляд тоскливый, ровно у волка в клетке. Нет, клетка - она клетка и есть, хоть золотая, хоть серебряная, хоть драгоценными камнями изукрашенная, а все равно клетка. Даже если красиво, словно у Богов в садах, и кормят вдоволь, и цепями к стене не приковывают.
Нет, я б на его месте тоже, наверное, с ума сходил от радости, что государь смилостивился, но надо ж не только о себе думать, коли уж припала охота собственной жизнью поиграть! Ты хоть представляешь, горе мое, что бы с нами, троими, сделали за твою смерть? А если б и не сделали... Мне-то как жить потом? Если б не уберег? Ты же мне вроде как не чужой все-таки...
Он словно услышал. Голову поднял, лицо у него было - совсем как тогда на вилле. Надменность та же, спокойствие... а глаза несчастные. И еще - тревожные какие-то.
Мне на миг вдруг захотелось сказать ему что-нибудь этакое, чтобы в глазах у него вновь вспыхнул ужас, как тогда, когда я ему на трактирщицу намекнул. А потом вся злость вдруг ушла куда-то... Эх, Лиарди, что же мне с тобой делать?
Молодой эорий, приехавший вчера в сопровождении троих солдат армельского гарнизона, вышел в зал только к полудню. Это, впрочем, было неудивительно, учитывая "холтийские пляски", устроенные им вчера вечером. Донат долго уговаривал себя, что это не его дело, и вообще не следует лезть с советами, когда не просят, тем более к благородным проезжим, но в конце концов совесть, подкрепленная благодарностью за вчерашнюю щедрость юноши, взяла верх и почтенный Донат направился к столу, за которым расположились эорий и один из сопровождавших его воинов.
- Эорий Лиарди, - почтительно обратился Донат к приезжему. Имя он запомнил - так называли гостя приехавшие с ним солдаты, - Вы намереваетесь нынче же продолжить путь?
Парень взглянул на Доната. Вид у него был какой-то раздраженный, видимо, сказывались вчерашние возлияния. Донат вдруг подумал, что эорий Лиарди не так юн, как ему показалось на первый взгляд.
- Да. Я не намерен задерживатся ни одной лишней минуты. Мне нужно как можно быстрее быть в столице. - сухо ответил молодой человек.
- В таком случае я должен предупредить вас... - вполголоса проговорил Донат, - Видите ли, хотя дукс Асбад Габрос, да пошлют ему Ушедшие Боги побольше здоровья и долголетия, многое изменил к лучшему в нашей феме, грабежи на дорогах при нем стали редкостью, да и сюда, слава Абвениям, лихие люди давненько не наведывались... но дукс не может проследить за всем, что происходит на дорогах других фем...
- Что вы хотите сказать, почтенный хозяин? - встрял молодой телохранитель эория - в солдатской одежде и с серебряной армиллой* на руке.
- Лишь то, что вчера здесь было много разного народа, а молодой господин не скрывал, что не испытывает нужды в деньгах, - осторожно пояснил Донат, - Мало ли кто мог обратить на это внимание... К тому же эти "изгои", что затеяли здесь драку вчера вечером...
Спускался вниз Лиарди на одной силе воли – но ее явно было недостаточно. Алексис сидел за столом у окна, приканчивая завтрак. При мысли о еде эорию сделалось нехорошо. Нет, вряд ли он сможет сейчас что-то съесть...
Лиарди подошел и опустился на скамью рядом с молодым воином. Тот бросил на "подопечного" мрачный взгляд, но ничего не сказал. Внук наместника явно был не настроен разговаривать. Впрочем, Лиарди сильно сомневался, стоит ли его сейчас расспрашивать...
Алексис тем временем покончил с едой и вдруг молча посмотрел на Лиарди. В глазах солдата странно мешались злость и жалость, и неизвестно, что было хуже...
Когда его окликнул хозяин, эорий, к своему стыду, чуть не сорвался – голос почтенного Доната отдавался в висках, из-за чего Лиарди, кажется, почти нагрубил трактирщику. Это было непозволительно еще и потому, что наследник дома Молний планировал расспросить Доната о вчерашнем дне, и ему не хотелось, чтобы тот, обидевшись, замкнулся. Судя по внешности остальных, вряд ли они помнили намного больше Лиарди.
К счастью, похоже, хозяин «Красной лошади» предпочитал не обижаться на знатных постояльцев. Еще большей удачей было то, что Донат сам завел разговор на интересующую Лиарди тему.
- Спасибо за предупреждение, почтенный Донат. Боюсь, я вчера и в самом деле повел себя неосмотрительно. – Лиарди с признательностью - почти искренней - посмотрел на хозяина трактира. – Скажите, а эти «изгои»… Вы их раньше здесь видели?
- Нет, молодой господин. Да и с чего бы? Такой народ в одном месте долго не задерживается, уж поверьте мне.
«Изгои»… Солдат, не связанный какими-либо нормами или кодексом чести вполне способен на убийство за деньги. Так все-таки, покушение или случайность? Пожалуй, проще всего просто спросить, а не городить тайны кабитэлского двора.
- Почтенный Донат, признаться, я ничего не помню из вчерашних событий. Мне сказали, тот «изгой» приставал к девушке?
- Да, и было очень смело с вашей стороны, что вы вмешались. Хотя, простите, не очень осмотрительно. – Донат сокрушенно покачал головой.
Эорию внезапно стало противно. Не то чтобы Лиарди осуждал трактирщика за трусость – в конце концов, он прекрасно понимал, что против обученного солдата у того не было шансов – но все же просто стоять и смотреть… Хотя что Донат мог сделать?
Кажется, ему удалось скрыть свою реакцию от хозяина трактира. Лиарди выжидающе посмотрел на Доната, ожидая рассказа о вчерашних событиях.
- Я, в общем-то, мало что знаю – правильно понял молчание молодого эория трактирщик. – Кажется, этот «изгой» чем-то вас оскорбил, но слов я не слышал. Потом началась драка, и эти негодяи убрались с поджатыми хвостами. Берта – ну, служанка – должна лучше знать. Вы, если хотите, спросите ее.
Лиарди задумчиво кивнул, машинально улыбнувшись хозяину. Трактирщик подтвердил, что Берта все слышала – значило ли это, что ее словам можно верить?
В любом случае, необходимо быть настороже. Почтенный Донат прав, золото отца может вызвать нежелательный интерес. А жить наследнику дома Молний почему-то все-таки еще хотелось. Пожалуй, пора убираться из этого места, и чем скорее, тем лучше.
- Алексис, вели оседлать лошадей, - распорядился Лиарди.
- Молодой господин, - замявшись, проговорил Донат, - понимаете, я небогатый человек…
- И что? – после паузы с недоумением спросил Лиарди.
- Вчера, ну понимаете, вы и ваши люди немного погорячились… Такой благородный человек, как вы, конечно войдет в мое положение… Мне неудобно говорить вам о такой мелочи, но эти столы и скамейки… - Донат указал на кучу переломанной мебели в углу зала.
Лиарди почти с восхищением посмотрел на пройдоху-трактирщика. Алексис, уже собравшийся идти в конюшню, остановился и приглушенно выругался.
- Этого хватит? – эорий отвязал от пояса кошель с остатками золота. У Доната полезли на лоб глаза. У Алексиса - тоже.
- П-пожалуй.
- Я тоже так считаю, - усмехнулся Лиарди.
Внезапно вся эта история показалась ему просто смешной и глупой. Словно вместе с этим золотом ушло что-то гораздо более тяжелое. Взамен пришло хорошее настроение, и желание действовать.
Лиарди рассмеялся сам не понимая, от чего, и, все еще смеясь, вышел из зала.
"Изгои"... Ой, дурень я! Такой дурень, что вполне могу еще четверых призвать, и предстанут они предо мной, как... Не важно. Я-то гадал, откуда эти головорезы взялись! Сперва решил, что это наемники-эмериты*, из тех, что временами в торговую стражу нанимаются, потом - что дезертиры. Ума палата! Какие дезертиры в дне пути от Армела, дед таких в наших краях еще десять лет назад распугал окончательно. А для эмеритов они как-то молоды слишком были, хотя, если как я в шестнадцать лет присягали, то могли и отслужить, но...
Прав почтенный Донат - "изгои" и есть. Релегаты. Самая лютая кара, какую для солдата придумать можно, как я думаю: релегата - изгнание. А эти явно из них, "изгоев". Рожи разбойничьи, а выправка заметна, и оружие хорошее: у каждого меч гаифский, короткий, у пояса - где только добыли, интересно... Опоздай я на одно мгновенье - и получил бы Лиарди этот меч в сердце. По самую рукоять. Мерзавец тот его убить хотел, точно.
Интересно, чего Лиарди к хозяину пристал с этими "изгоями"? А что-то ведь ему надо, раз выспрашивает. Когда про лошадей мне сказал, я, грешным делом, чуть не брякнул: какие лошади, ты и в седло не сядешь. В последний миг удержался, уж очень у Лиарди взгляд странный был, тревожный... Хотя, он прав - не хватало еще, чтоб эти ызарги нас где-нибудь на дороге подкараулили, этот, вожак их, вином облитый, чуть только не кусался от злости. Да и отсюда убираться пора, а то вон собутыльники вчерашние уже в нашу сторону поглядывают... А я еще одну такую ночь не выдержу, убью кого-нибудь...
Пошел я, а сам слышу, как Донат соловьем разливается, какой он бедный, несчастный, и от драки нашей грозит ему неминуемое разорение... Как же, как же... Да он на те деньги, что ему вчера отвалили, и погреб винный обновит, и на столы с лавками еще останется. Я обернулся Лиарди сказать, чтоб не слушал, знаю я эту братию, ежели трактирщик тебе после драки в своем заведении не напоет, что ты его разорил, и денег хоть одну монету не вытянет он уважать себя перестанет...
Боги Ушедшие!
Смотрю, отвязывает Марикьяре кошель, и весь его - на стол! Да еще спросил - хватит? Нет, Лиарди, полоумный ты! Это точно! Донат наш почтенный застыл, как столб, я - тоже... А кто б не застыл?
Лиарди поднялся, смотрит на меня... Лицо веселое - ну точно саграннские горы с себя сбросил с этим злосчастным кошелем. Рассмеялся - и к выходу пошел...
Постояльцы чуть со скамей не попадали.
А я рассмеялся тоже, и следом за Лиарди на крыльцо вышел.
...Нет, никто нас по дороге не тронет. Проедем до самой столицы, как по пурпурному ковру! Где вы такого глупого разбойника видели, чтоб на вооруженных безденежных сумасшедших кидался?
Глупостью было ехать почти под вечер, с больным ребром и тяжелой головой – но еще большей глупостью было бы оставаться. Лиарди несколько раз казалось, что за ним кто-то пристально наблюдает. Конечно, это могла быть та служаночка-эсператистка, явно неравнодушная к молодому эорию, но осторожному и Абвении помогают.
Собирались быстро, лишнего не брали. К счастью, лошади, в отличие от хозяев, вполне отдохнули, и были готовы продолжать путешествие.
Это случилось перед самым выходом. Лиарди расспрашивал едущих из Урта купцов о дороге до столицы, как вдруг раздался крик. Кричали, похоже, на заднем дворе.
Лиарди встревожено прислушался.
- Проклятая… Какой… оставил этот… руки пообрываю!!! Ох!
Кричал Марк. Стоны перемежались крепкими солдатскими ругательствами и обещаниями убить какого-то идиота.
Лиарди извинился перед купцами, и вышел на шум – во двор. Прямо у коновязи плясал на одной ноге Марк, держась одной рукой за крюк, вбитый в стену. Лиарди не потребовалось много времени, чтобы понять что произошло – и то, что случившееся меняло все планы.
- Позови знахаря! – приказал Лиарди мальчишке-конюшему, испуганно смотрящему на эория. Мальчишка вздрогнул и унесся прочь – Лиарди надеялся, что искать помощи.
Минут через двадцать суматоха таки улеглась, лекаря нашли – им оказался суровый дядька средних лет, похожий скорее на наемника, чем на целителя, а Марка, по распоряжению Лиарди, отправили в комнату самого наследника дома Молний.
За эти двадцать минут успели даже найти «того идиота», который оставил брошенный в сене серп – им оказался тот самый мальчишка. Единственное, что сделать не смогли – это придумать выход из этой дурацкой ситуации. Марку не повезло отчаянно - ногу он пропорол так сильно и так неудачно, что ехать куда-либо, пусть даже верхом, лекарь запретил. Во избежание прискорбной возможности потревожить рану и истечь по дороге кровью.
- Калиги надо носить, а не Локк знает что, демоны тебя забери! - возмущенно орал Алексис, но делать было нечего - по самым оптимистическим прогнозам, случившееся означало задержку на добрый месяц.
- Видимо, придется возвращаться в гарнизон. – Лиарди невесело усмехнулся Алексису, вышедшему от Марка. – Втроем продолжать путешествие слишком рискованно, тем более, что сегодня нам уже явно не уехать.
Опять туда, в эту тюрьму! Сейчас, когда он только-только почувствовал себя свободным!
- Лиарди, ты это из-за тех релегатов, да? – Алексис сочувственно смотрел на молодого эория, как будто понимал, что для него значило возвращение.
Лиарди промолчал.
- Лиарди! – Алексис выглядел, как будто его дубиной по голове ударили, - как я раньше-то не сообразил! Нет, я все-таки дурень!
- Что такое? – устало спросил Лиарди.
- Да нам ведь никакие разбойники не страшны! – Алексис, похоже, буквально подпрыгивал на месте в восторге от своей идеи.
- Если у тебя под боком совершенно случайно завалялся отряд-другой отборных солдат, то ты нашел самое время, чтобы об этом рассказать, - язвительно сказал Лиарди.
- Да нет же! – Алексис даже не обиделся, что было совсем уж необычно. – Ты же – наследник повелителя Молний!
- И что из этого? – настороженно спросил Лиарди
- Да кто посмеет тебя тронуть? Повелитель или его наследник – неприкосновенны! Тебе достаточно надеть парадное одеяние – и мы спокойно проедем через всю провинцию. А Марк может остаться здесь – пошлем гонца к деду, всего-то делов.
Только этого и не хватало.
- Чушь! – резко сказал Лиарди. – В любом случае, я не таскаю с собой эту тряпку.
- Подожди! – Алексис сорвался с места, и скрылся в комнате. Минуту спустя он появился, неся с собой какой-то сверток.
Золотистая туника и красный гиматий с каймой из скрещенных золотых молнией.
- Вот! Дед сказал взять – мол, наследнику положено, даже такому… - Алексис осекся, и смущенно потупил взгляд.
- Алексис, вряд ли эта… тряпка… остановит любителей наживы. – регалии наследника дома выглядели впечатляюще, Лиарди сильно грешил против истины, называя их тряпкой. Да и мысль Алексиса, сказать по чести, была вполне здравой. Если не считать того, что Лиради предпочел еще раз подраться с релегатами, чем надевать это с детства ненавистное платье, всю жизнь давившее его сильнее, чем цепи, в которых наследника дома Молний уводили в дворцовую темницу после суда.
- Брось, Лиарди! - жестко возразил Алексис. Каким он все-таки невыносимым становится, когда принимается командовать! Лиарди вдруг подумал, что теперь точно знает, каким был дукс Асбад в двадцать один год, - Может, в этой твоей Холте это и не имеет значения, но любой житель Золотой Анаксии чтит старших сыновей Богов! Ни один разбойник, даже самый распоследний, не поднимет руку на Повелителя или его наследника. Это свято! Спокон веков любой из них мог в одиночку проехать Анаксию от Гаифа до Бридды, и при этом не подвергнуться ни малейшей опасности.
- Скажи об этом Элиасу Пенья, - скривился Лиарди и осекся. Если сейчас Алексис брякнет что-то...
- Пенья был сам виноват, - решительно отрезал внук наместника, - Нечего было шастать по ночам невесть где в солдатском сагуме. Те грабители небось холодным потом облились, сообразив, кого невзначай прирезали. А ты поедешь среди дня при всех регалиях, жаль только - твоей личной вексиллы нет...
Невзначай?.. Лиарди перевел дух, сообразив, что несколько мгновений не дышал вообще. Ему вдруг захотелось обнять Алексиса, как он никогда не обнимал... никого. Ни отца, ни старшего брата, сбежавшего из дому, когда младшему едва миновало шесть лет. Алексис и его дед могли быть невыносимы, но умением врать и прикидываться Астрап обделил их начисто, что одного, что другого. Если дукс искренне верил в преступную и никчемную натуру сына Энио Марикьяре и не скрывал этого, Алексис искренне верил другу и тоже этого не скрывал. Он действительно полагал, что Повелитель Волн стал жертвой обычных разбойников, не разобравшихся, с кем имеют дело.
Лиарди с отвращением посмотрел на парадный наряд наследника дома Молний. Может, Алексис прав? Все же он местный житель, возможно, в Эбине действительно сохраняются старые традиции. Возвращаться к Габросу не хотелось. В конце концов, если ехать быстро…
Лиарди, как ни упирался, а правоту мою признал. Жаль все-таки, что его личное знамя в столице осталось...
И чем он так недоволен был? Что я его переодеться заставил? Глупости какие! Мне бы кто дал в таком наряде покрасоваться!
Все же парадные одеяния у Повелителей красивые. Шелк золотистый и алый, пояс с золотыми накладками... Жаль, меча и диадемы нет - они тоже у старого Энио остались, когда Лиарди сослали. Но и без них хорошо. С первого взгляда видно - Наследник Молний. Лиа как утром вышел - я думал, почтенный Донат всех служанок лишится. Девки бедные прямо в статуи обратились. Особенно эсператистка эта, влюбилась она в него что ли, дурочка?
А что? Я вон - не девица, а глянул - поневоле залюбовался.
Парадные одежды наследника - это не то же, что церемониальные. Церемониальные только во дворец надевают, или еще по какому серьезному поводу. И роскошней они, и длинные - краем землю метут. Их абы куда не наденешь, а уж в дорогу - и думать нечего.
Парадный наряд поскромней. Он тоже бывает до земли длиной, но такой носят женатые, остепенившиеся. У молодого, неженатого наследника наряд другой, больше на военный похож. Туника и гиматий короче, по колено, руки до плеч открыты. Мудро предки придумали: перед девушками этак пройдешь (чего смеетесь, я б не отказался!) - в тот же день от невест отбоя знать не будешь... если, конечно, блюдешь себя, оружием и гимнастикой не брезгуешь. Ну, уж Лиарди-то упражнениями даже в заключении не брезговал, как точеный весь, да еще волосы светлые - прямо Астрап на фреске. Неудивительно, что служанки на него и уставились, как на Астрапа, со святого образа сошедшего. Хотя и тут чему удивляться, если Марикьяре - Молнийному Владыке первые родичи.
У Доната челюсть отвисла, глаза вытаращил, я уж думал, он Лиарди в ноги бухнется. Нет. Выдохнул только:
- Эредар*! - смекнул, прохиндей старый, у кого вчера деньги за поломанные скамейки выпрашивал. Кого у него в доме чуть не прикончили...
Лиарди вздрогнул, словно его плетью хлестнули, вышел, в седло вскочил: прямой, движения отточенные, словно на параде, честное слово! Эх, вексиллу бы еще! Сказать по правде - мне к нему и обращаться стало боязно. Лицо сделалось такое надменное, и...
Боги! Тут-то словно ударило меня что-то... Вспомнил я, как мать однажды у художника образ Астрапа заказывать собиралась - деду в подарок. Живописец тот известен был, много о себе понимал, и за работу брал дорого, только вот приглянуться работа его могла лишь тому, кто в храм наш армельский отродясь не ходил, и фресок тамошних не видел. На тех как глянешь - сердце зайдется. Боги - словно живые. Вот-вот со стены сойдут, руку тебе протянут.
А у художника того - что! Он нам с мамой образ Бога Волн показал. Одежды, оружие - на совесть выписаны, как настоящие, а вот лицо - да в той доске, на которой он лик Унда писал, и то жизни больше! Деревянное лицо какое-то, неживое... никакое... Мать поглядела - и заказывать передумала.
Так вот если в тот миг, как мы с постоялого двора уезжали, Лиарди на Астрапа и похож был - то не на того, что в храме у нас, а на бездарем тем рисованного. Не знаю, как сказать... Не бывает так, чтоб у живого человека на лице вовсе никакого выражения не было, как на образе том! Да вот только... хоть вы меня режьте, а такое лицо у Лиарди и было, когда он садился в седло...
Эх, надо было спросить его, что с ним! Сердцем чуял - надо! Но я почему-то не решился...
________________
*эредар - официальный титул наследника Высокого дома.
Ехали в молчании. Алексис рассматривал горизонт, Клодий хмуро пялился на холку своего коня, а Лиарди злился – на себя, на погоду, но главное, на Алексиса. К вечеру сильно похолодало, а проклятое «парадное одеяние», видимо, было рассчитано на то, что при виде разряженного знатного эория, тучи расступятся сами собой, и солнце осенит его своими лучами. В довершение всего ухоженная мощеная дорога кончилась, и лошади ступили на раскисшую колею, петлявшую между деревьями, как пьяный холтийский удав.
- Для полного счастья не хватает только дождя. – пробормотал Лиарди, и тут же что-то капнуло ему на щеку.
- Чего? – Алексис оторвался от созерцания дороги, и уставился на Лиарди. Тот только рукой махнул, мол, дайте умереть спокойно.
- Здесь намедни отряд проходил. - совершенно неожиданно для всех, заговорил Клодий. - Большой – человек тридцать-сорок. – солдат кивнул куда-то на обочину. Что он там увидел, одни Ушедшие знают, но не доверять опытному воину оснований у Лиарди не было.
- Можешь что-нибудь о них сказать? – поинтересовался Лиарди.
- Ну…не селяне на ярмарку спешили – это точно. Но и на разбойников не похоже – те бы следов не оставляли, а эти напрямки по дороге ехали.
- Тогда возможно, нам стоит их догнать и присоединиться. – задумчиво произнес эорий. – Судя по всему, они едут туда же, куда и мы, возможно даже в столицу. Нам не помешает более весомая защита, чем моя принадлежность к дому Молний. - Лиарди покосился на Алексиса, но тому море было по колено.
- Да мы три дня уже едем, и ни один разбойник не напал. – с жаром выпалил внук Асбада Габроса. – Прав был дед, ох как прав! Да чтоб я его теперь хоть раз ослуша…
Резкий свист прервал разглагольствования Алексиса. Лошадь Лиарди, захрипев, повалилась в грязь, увлекая за собой седока. Падение было вдвойне неудачным, так как эорий не успел вытащить ногу из стремени, и мертвое животное придавило его своей массой, кроме того он пребольно ударился не до конца зажившим ребром о какой-то камень. От резкой боли помутилось в глазах, но Лиарди заставил себя выползти из-под убитой лошади. Рядом уже стоял Алексис, его конь лежал неподалеку со стрелой в шее. Клодию каким-то чудом удалось остаться в седле.
Видимо, нападавшим показалось достаточным спешить двоих, во всяком случае, из кустов по обе стороны дороги выскочило человек пятнадцать.
Сброд. Плохое оружие и никакой брони. Но их много, и они почему-то не проявляют никакого почтения к наследнику дома Молний.
- Так, так, - послышался резкий голос, показавшийся Лиарди знакомым. – Создатель к нам благосклонен. Это ж холтийский недоумок! Этот собачий сын невежливо вел себя в «Красной лошади», пора и нам показать свое гостеприимство. – говоривший был рослым лысым мужиком с кирпичного цвета лицом и сломанным носом. Добротная одежда с некоторой претензией на роскошь выглядела на нем совершенно неуместно.
- «Изгои»! – выдохнул где-то за спиной Лиарди Алексис.
Если до этого Лиарди и сомневался, то теперь подозрения превратились в уверенность: перед ними были их старые знакомцы из трактира.
С таким везением можно сразу заворачиваться в саван и ползти на кладбище.
- Бросайте оружие. – Релегат равнодушно скользнул взглядом по Алексису с Клодием и повернулся к эорию. - Не боись, прибить не прибью. Разве что заместо той девки приласкаю. – осклабился вожак разбойников.
- А не пошел бы ты… к закатным тварям! – процедил Лиарди сквозь зубы.
- Ну все, хватит болтовни. – гаркнул главарь. – Взять их!
- Эй, вы что, не видите, кто перед вами?! – крикнул опомнившийся Алексис. – Да если вы хоть пальцем тронете наследника дома Молний,…
- То что? – насмешливо перебил «изгой». – В худшем случае, нам за него платить не станут. Что стоите, олухи?! Я же сказал, взять их. Только пока не убивать.
Разбойники осторожно двинулись вперед, постепенно сужая круг. Внезапно откуда-то сзади послышались крики. Обернувшись, эорий увидел, как большой каурый конь Клодия рванулся вбок, и разметав своим телом нескольких разбойников, вырвался на свободу. Сам Клодий прижался к конской гриве, и ударил по бокам. Через минуту конь с седоком исчезли за поворотом. Несколько стрел, пущенных вдогонку, так и не достигли цели.
- Трус. – тихо произнес рядом Алексис.
Лиарди только крепче сжал свой меч. Ну что ж, теперь у них еще меньше шансов выжить. Ушедшие, как глупо! Утешало одно: отцу вряд ли доставит удовольствие известие о том, что его наследника прирезала шайка оборванцев. Интересно, сколько минут им на это понадобится?
Короткий зловещий свист нельзя был спутать ни с чем. Лошадь Лиарди, всхрапнув, повалилась наземь, увлекая за собой всадника.
Гром встал на дыбы, едва не сбросив меня, и, отчаянно заржав, тоже начал падать. Тело отреагировало раньше разума. Я высвободил ноги из стремян, соскользнул наземь и сдернул висевший у седла щит раньше, чем успел осознать, что происходит. Меч сам собой оказался в руке. Лиарди с искаженным болью лицом выбирался из-под издыхающей лошади...
Они выскочили на дорогу с двух сторон. Тринадцать человек, если их, конечно, можно было назвать людьми. Отребье, разучившееся чтить Богов!
Клодию повезло больше. Он всегда славился быстрой реакцией. Щит уже был у него в руке - щит с тремя вонзившимися стрелами, не доставшимися его коню. В следующий миг он рванулся напролом, расшвыряв нападающих. Этот сброд явно не умел сражаться против конного воина, и Клодий воспользовался этим в полной мере. Через минуту конь с седоком исчезли за поворотом лесной дороги. Несколько стрел, пущенных вдогонку, так и не достигли цели.
- Трус... - неверяще выдохнул я. Боги мои! Астрап Грозный! Унд Милосердный! Да что ж это делается?!
А хуже всего было то, что вожак разбойников был мне явно знаком... И двое, пристроившиеся рядом с ним, тоже...
- Вы что, не видите, кто перед вами? - выдохнул я чужим, хриплым голосом, - Если вы тронете наследника Дома Молний...
Я не знаю, зачем я это сказал. Астрап! Может, мой мир и не рухнул, но какая-то очень важная его часть осыпалась обломками... Дед ошибался. Может быть раньше, когда он был молодым, как я сейчас, и ходил в походы с Борраской, мы и впрямь доехали бы до столицы, словно по пурпурному ковру. Но теперь...
Разбойник издевательски осклабился, и это был предел. Что эта тварь мне ответила, я уже просто не слышал. Ослепительная молния взорвалась то ли в небе, среди расступившихся туч, то ли у меня в голове. Кажется, я заорал и прыгнул вперед, хлестнул спатой, одновременно отшвырнув в сторону Лиарди щит, внезапно начавший мешать. Ему нужнее! У меня лорика, а у него - его проклятый церемониальный шелк, который его не спас и не спасет! Потому что для этой сволочи нет ничего святого... Кинжал - в левую руку...
- Астррраааааап!!!
Не просите меня рассказать, что и как было, я просто не помню. Астрап! Кажется, я орал его имя вслух... а может и нет. Спата почему-то стала легкой, как ласточкино перышко. В ушах стоял лязг оружия и вопли нападающих. Мелькнула чья-то искаженная криком бородатая физиономия, под ноги рухнуло разрубленное тело, каким чудом я о него не споткнулся - Абвении ведают. Не споткнулся. Перепрыгнул... Кажется, кто-то из "изгоев" меня достал, и даже не один раз, но я не чувствовал. Мимо свистнул топор. Чье-то копье скользнуло по железным чешуйкам лорики. Я обрубил его, потом державшую его руку. Сбоку возникла еще одна разбойничья рожа - прямо под удар моей спаты...
Я опомнился через несколько... секунд? минут? Один из релегатов корчился на земле, прижимая руки к животу. Впереди никого не было. Сзади хрипло выдохнули. Я развернулся, точным движением сняв нападавшему голову. Кровь взметнулась вверх фонтаном локтей в двенадцать. Лесное отребье взвыло.
Я отскочил, давая себе передышку и возможность найти взглядом Лиарди...
Лиа как-то держался. Как это ни удивительно. Он даже сумел подобрать брошенный мною щит. Лицо эория было перкошено болью и яростью. Его нога, правая, та, которую придавила упавшая лошадь, явно готова была подвести в любой миг. Разбойники наскакивали на него позорно неумело, отчаянно мешая друг другу, но их было много. Слишком много! Я подхватил левой рукой (кинжал куда-то делся) чей-то топор, швырнул, угодил в голову какому-то лохматому типу, нацелившемуся обойти Лиа сзади.
Если б не эти двое!
Вожак и его прихвостень, похоже, забыли о Лиарди, сосредоточившись на мне. И слава Астрапу... Второй попытался достать меня, и почти достал. Я увернулся и ответил. Конец спаты вспорол релегату горло.
Остался главный. На красной морде "изгоя" были написаны удивление и... страх? Да! Я дико зарычал и легко отбил выпад его короткого меча. Страх противника будил внутри что-то жуткое, словно у зверя, почуявшего кровь. Тот сделал шаг назад... Он был силен, однако не сильнее меня. Он был опытнее, но я - моложе и быстрее! И моя спата была длиннее его оружия. И я гнал его, и он отступал...
И тут где-то за деревьями зло и грозно прокричал боевой рог. Релегат ошалело дернулся, сделав движение, словно хотел повернуться в ту сторону - и тут я достал его! Рог пропел снова. Разбойники вновь заорали, на этот раз с ужасом, и ринулись кто куда. Те, понятно, кто еще мог куда-то ринуться... Таких было человека четыре. Из тринадцати. Боги, что же это мы с Лиа сделали?
- Астрап... - благоговейно выдохнул я.
Из-за поворота летели конники в пурпурных плащах статорской гвардии.
Они остановились в шаге от нас. Легат - потому что, судя по золотой кайме и имперторскому пурпуру плаща, именно таково было его звание, - спешился и снял шлем. У него были золотистые волосы и янтарно-карие глаза, как на фресках. А знаменосец остался в седле, лишь выше взметнулась гордая алая вексилла со Знаком Молнии...
И тут все закончилось. Странная сила, наполнявшая мое тело с начала боя, вытекла прочь, как вода из разбитого кувшина. Я остановился, внезапно осознав, что лорика пробита по меньшей мере в двух местах, свинцовая спата тянет к земле мучительно ноющую руку, ноги подкашиваются, а трое "изгоев" валяются, безнадежно дохлые, у моих ног.
"Молнии"! Откуда? Им не полагалось быть тут, легион стоит в западном Урте... Я, как надлежало, назвал себя, и поднял глаза на знамя. Оно было, и не собиралось исчезать. Я стоял и смотрел на него, и чувствовал, как по лицу текут слезы. От радости. Я всегда искренне верил в Астрапа, но никогда прежде не осознавал с таким щемящим восторгом, что мой Бог - есть!
Я обернулся, ища взглядом Лиарди. Он был смертельно бледен, ни кровинки в лице, зато алый шелк - я только сейчас заметил! - весь пропитан кровью. Лиа взглянул на меня, на легата... а потом закрыл глаза и начал оседать наземь. Как я его подхватить успел - сам не знаю.
Боги, прости меня, Лиа! Прости дурака! Прости, что втравил тебя в это! Боги! Ну, верю я, что есть для всех людей в Золотой Империи что-то святое, что-то, через что не переступить! Астрап Воитель! Унд Милосердный! Лит Мудрый! Верю! Помогите неверию...
- Нееет! Я не хотел! А, не бейте! Меня заставили!!!
Ну, конечно! Их заставили! Вот так прямо вытащили из лесу за шкирку, и, приставив нож к горлу, заставили напасть на проезжающего эория.
- Боги, Метелл, заткни его! - поморщился Парда.
- Совсем? - деловито осведомился кентенарий.
- Совсем - не надо, - возразил, подумав, Себастьян, - До Табронны день пути, сдадим этих ызаргов тамошним вигилам. Но сейчас я его слышать не хочу!
Фадус Метелл недоуменно пожал плечами. По его разумению, возиться с пленными разбойниками и тащить их до Табронны не было никакого смысла.
Себастьян отвернулся. В стороне у дороги солдаты закапывали убитых, кто-то выяснял, что делать с обозом, так и брошенным под охраной десятка воинов. Впрочем, одну повозку нужно привести, Лиарди сейчас в седло не сядет, да и Алексис тоже.
Слава Ушедшим, "Молнии" успели вовремя. Клодию полагалась серебряная армилла, и Себастьян положил себе проследить, чтобы солдат ее получил. Что до второго, Алексиса, ему по самым скромным предположениям следовало ожидать венка и фалара из рук самого Императора Эрнани. Спасение наследника Высокого Дома - отдельный пункт "Эдикта о наградах".
А побоище получилось великолепное! Из тринадцати нападавших, к моменту появления статоров, живы были семеро, и лишь четверо оказались в состоянии удрать.
Признаться, Себастьян не ожидал от своего троюродного братца этакой прыти.
Хотя, почему бы и нет? Сколько Парда его помнил, в этом омуте всегда водились твари. На первый взгляд Лиарди казался изнеженным, утонченным, словно отлакированным столичным эорием, приветливым, легкомысленным... и очччень себе на уме. Во всяком случае, он весьма рано научился скрывать свои мысли... возможно, для того, чтобы оные не пугали окружающих.
Из-за своего небольшого роста и хрупкого сложения наследник Дома Молнии никогда не производил впечатления непобедимого воина. Длинная спата, с которой так здорово управлялся его армельский телохранитель, для Лиарди была бы тяжела. Однако с коротким колющим "листом"* он умел обращаться просто на зависть, реакция и скорость у него были потрясающие.
Себастьян невольно улыбнулся: эория Петронилла всю жизнь была глубоко убеждена, что у ее сына очень слабое здоровье, и его можно запросто пришибить соломинкой или дождевой каплей. Увидела бы она его на этой лесной дороге: бойца с диким взглядом, с головы до пят заляпанного своей и чужой кровью, почти незаметной на алом шелке. Или сейчас... Хотя, нет, сейчас лучше не надо...
Лиарди, бледный до зелени, полулежал на расстеленных плащах, поддерживаемый сидевшим рядом Алексисом. Тому досталось не меньше, чем самому Лиарди, но доверить своего подопечного кому-то еще молодой армельский воин отказался наотрез, непоколебимо заявив: "Я за него отвечаю!". Алексис бережно, но крепко удерживал раненого, не давая дернуться и помешать лекарю, зашивавшему длинные глубокие порезы на боку и на бедре Лиарди, сбивчиво шептал эорию что-то успокаивающее ("Потерпи. Бывает. Меня самого однажды так же латали...", одновременно его же честя последними словами за решительный отказ напиться до потери чувствительности. Лиарди стонал и шипел сквозь стиснутые зубы, слабо пытаясь огрызаться. Правая лодыжка и колено эория были плотно забинтованы.
- Как? - быстро спросил Себастьян.
- Повезло, - не отрываясь от работы, отозвался лекарь, - Связки целы. Потянул сильно, но не порвал, слава Унду. Ребро сломано, но тут тоже обошлось.
Себастьян кивнул. Действительно повезло. Порванные сухожилия сделали бы Лиарди калекой на всю жизнь, а сломанное ребро может проколоть легкое, тогда и вовсе конец.
- Крови много вышло... - продолжал лекарь, - Все, эредар, закончено... Молодец, воин, боль хорошо держишь... У нас агарское осталось? Ему бы как раз сейчас красного...
- Должно быть, - отозвался легат. И добавил: - Лиа, тебе сейчас лучше борраскийского**...
- Не надо... - хрипло выдохнул Лиарди, никак не отозвавшись ни на похвалу, ни на то, что его поименовали воином, - Не надо меня поить... - проговорил он умоляюще, - Мне... Вы их захватили?
- Сдохли они, - зло сообщил Алексис, помогая эорию натянуть пожертвованную кем-то военную тунику и закутаться в плащ. - Все трое.
- Причем не сами, - усмехнулся Парда, вспомнив зрелище, представшее глазам его и его людей, когда конники вынеслись к месту сражения.
С парнем, судя по шальному взгляду и тому, что он не заметил ни одной раны, пока их не начали перевязывать, произошло то, что воины называли: "посетил Астрап". Не слишком это хорошо, подумал Себастьян с легким сожалением. Варвары гордятся способностью во время боя входить в раж и ломиться вперед, ничего не боясь и ничего не чувствуя, кроме желания убить врага, а вот легионеру такое совершенно ни к чему.
- Тебе за это, между прочим, венок следует. - продолжал легат, - Из государевых рук.
- Кастигата*** мне следует, - мрачно отозвался Алексис, и припечатал с той беспощадностью, с какой люди такого склада судят только себя: - За беспросветную глупость.
- Не хватит! - непримиримо отозвался солдат, не смущаясь возражениями вельможной особы и высшего офицера, - Это я заставил тебя так одеться. Если б не это, они б тебя не узнали...
-...и бились бы вы не против тринадцати, а против восемнадцати, - закончил Себастьян в тон ему.
Алексис замолчал и поднял на легата вопрошающий взгляд, видимо, только сейчас сообразив, что взялся перечить не просто старшему по званию, а одному из семерых военачальников, имеющих право носить императорский пурпур. Похоже, парень пытался понять, не издеваются ли над ним.
- Мы поймали тут кое-кого, именующего себя предводителем этих ызаргов, - проговорил Парда, - Пожалуй, вам обоим и правда стоило бы услышать, что он сказал...
________________
*"лист" (ламина) - короткий обоюдоострый колющий клинок листообразной формы, "гладий"
**борраскийское вино - самое крепкое из известных в то время вин, "прото-касера"
Спасители вместе с несносным Алексисом обращались с Лиарди как с беременной Императрицей - и это страшно раздражало. Куда больше, чем рвущая боль во всем теле, предательская слабость, тошнота, даже чем экзекуции лекаря. Но меньше, чем собственная реакция на произошедшее.
Лиарди всего трясло. Наверное, со стороны казалось, что это последствия потери крови, но сам эорий не хотел лгать самому себе. Не только холод. Страх - вот что он ощущал сейчас. В горячке боя некогда было раздумывать, а вот сейчас непрошенные мысли так и лезли в голову. Думалось только об одном: что было бы, промедли отряд хоть немного. Откуда Себастьян здесь взялся?
От постыдных мыслей его отвлек-таки диалог Алексиса с Себастьяном Парда. Боги, да парень всерьез винил себя за происшедшее! Пожалуй, ему и впрямь стоит устроить кастигату… собственноручно. Проще говоря, выпороть. Это непременно, как только сил хватит. Если их когда-нибудь хватит... Потому что сейчас их едва достает на то, чтобы дышать... Если даже он и умудрится выкарабкаться - Алексис намного сильнее наследника Молний, даже здорового.
Лиарди прислушался. Что там Себастьян про разбойников говорит?
-...и бились бы вы не против тринадцати, а против восемнадцати.
О чем это он? В ушах шумело, отрывочные фразы с трудом доходили до померкшего сознания.
- Мы поймали тут кое-кого, именующего себя предводителем этих ызаргов. Пожалуй, вам обоим и правда стоило бы услышать, что он сказал...
У губ оказалась чаша. Сил сопротивляться не было, и Лиарди покорно глотнул. Агарское красное, хоть и разбавленное... Не напиться - для восстановления крови... А что еще для этого делают? Боги, неужели они пойдут дальше, и несколько ближайших дней будут кормить его недожаренной печенкой? Печенку Лиарди на дух не выносил, даже приготовленную по самым изысканным рецептам. Унд милосердный, отшиби память лекарю!
- Алексис... помоги... сесть... - он пошевелился, стараясь приподняться. Боль хлестнула раскаленной волной, в глазах на миг стало непроглядно темно.
- Не надо бы... - начал было солдат. Лиарди с трудом повернул голову и взглянул на него так, что Алексис осекся и вопросительно взглянул на лекаря. Тот кивнул.
Абвении, а слово эредара тут уже ничего не значит?!
Статоры уже волокли пленника.
С помощью Алексиса Лиарди немного приподнялся, рассматривая мужчину, которого держали двое солдат. Разбойник - невысокий, худой, жилистый, с повязкой через глаз - был ему абсолютно незнаком, во всяком случае, он ничем не напоминал того колоритного «изгоя», которого Лиарди мысленно считал главарем шайки.
- Не виноват я! Это все Дигнус, мать его шлюха, и сам он… - разбойник сплюнул на землю, скорчив отвратную рожу.
- Себастьян, это не главарь. - Лиарди повернулся к легату, - Тот был выше и плотнее.
- Это я - атаман! - разбойника, похоже, настолько возмутили слова Лиарди, что о наказании он уже не думал. - Я, Зоил Кривой, водил своих людей восемь лет, прежде чем этот… Все из-за него!
- Так - как там его - Дигнус появился здесь недавно? - уловил главное Лиарди. Боги, как же трудно говорить! И слушать тоже...
Разбойник замялся, осознав, что слишком распустил язык, но, видимо, желание охаять ближнего своего пересилило.
- Семь лет я его не видел, - пробурчал Зоил. - Сам ушел, собака, знал, что со мной ему не тягаться.
Похоже, разбойник кривил душой. Во всяком случае, «изгой» казался Лиарди гораздо более сильным воином, чем этот атаман.
- Дальше! - резко поторопил Зоила легат.
- Ну и объявился Фрол эдак дня три назад. Уж не знаю, как его в легион занесло, но обернулся он «изгоем», и еще двоих с собой привел.
Получается, что упомянутый Фрол Дигнус сразу после драки в трактире подался к разбойникам?
- Нахватался он всякого, сразу видно. - продолжил атаман. - Про большой куш стал толковать. Ну и наши сдуру поверили. Прибить его надо было всем скопом, вот что!
- Большой куш…- тихо повторил Лиарди.
- Ну, он сказал, по тракту, мол, четверо поедут, и золото с собой повезут. Ни словом, гад, не обмолвился, кто это будет! Да если б я знал! А когда понял, поздно было. Дигнус, того, еще с вечера втайне народ настроил. - Зоил угрюмо потупился. - Ловчий с Гонтием, те ночью смылись втихомолку, видимо почуяли что-то. Малой за ними с утра ушел. Юст с Золотарем не согласные были, мол, грех это, на кровь Абвениев руку поднимать - дык, Дигнус Юсту бошку срубил, а Золотарю глотку перерезал. Видать, навострился на своей работке-то, ему это привычное дело...
- Ну и чем же этот Дигнус еще пробавлялся, кроме того, чтобы портить жизнь честному разбойнику? - с явной насмешкой спросил Себастьян.
- Известно чем! - сварливо отозвался Зоил, - Душегубством! - последнее слово он произнес так, словно сам являлся служителем милосердного Унда. - Ежели вам с кем на одном свете тесно - вот вам Дигнус... Он это умел, говорил - хорошо платили...
Алексис выругался.
Лиарди замер, чувствуя, как его вновь начинает колотить. В ушах стоял нескончаемый звон.
Значит, вот оно как…
Солдат, видимо, ощутил его дрожь, прошептал что-то, бережно обнял, словно стараясь поделиться своим теплом... Нет, хватит! Он что - маленький, чтобы с ним нянчились? Лиарди дернулся, пытаясь вырваться. Боль ударила, словно мечом, и мир накрыла темная пелена...
Очнулся он уже в повозке. Лиарди лежал на мягкой шкуре какого-то зверя, дурнота вроде бы прошла. Или, по крайней мере, не чувствовалась так, как раньше. Холод сменился каким-то тяжелым жаром, а каждая колдобина, попадавшаяся под колесо, отдавалась болью в измученном теле. Рядом лежал Алексис, которому, судя по всему, тоже было несладко. Откуда-то извне доносились голоса статоров и Себастьяна...
- Алек… сис, - едва слышно прошептал Лиарди, - Алексис...
Солдат услышал, повернулся на бок, приподнявшись на локте.
- Что? Нехорошо? Воды дать?
Вода бы не помешала, но сейчас важнее было другое.
- Ради Богов, вспомни... Я про Холту когда сказал? До того, как мы с Дигнусом подрались, или после?
Ушедшие, зачем он спрашивает? Ответ и так ясен.
- Да не помню я! - отозвался внук дукса почти с отчаяньем в голосе, - Я и не видел, как вы поцапались. Отвернулся на секунду - ногу гусиную съесть, будь она четырежды неладна! Марку спасибо - заорал вовремя. Сам бы он не успел, я ближе сидел... Лекаря позвать? - Алексис с беспокойством посмотрел на эория.
Лиарди помолчал, давая себе отдых. Затем, решившись, произнес:
- Я вспомнил Холту потому, что он мне о ней напомнил... - Твари закатные, как же трудно говорить! - Он с самого начала знал, кто я... И... ты сам слышал… он был наемным убийцей... - Лиарди не хотелось этому верить, но вывод был очевидным. - Ему за меня заплатили…
-
-
23.01.2005 в 14:14Южный Эбин
Асбад Габрос, наместник Армела
Дукс* Асбад Габрос был недоволен. Гонец с приказом явился на рассвете, в несусветную рань, разбудив и без того измаявшегося бессонницей наместника, и Асбад уже только за это готов был придушить и его, и это злосчастье ссыльное, Лиарди.
Так теперь надо было еще и тащиться на Золотую виллу. Ну с какой стати, скажите на милость, наместник провинции обязан ехать к осужденному преступнику? Следовало отправить отряд, который доставил бы арестанта в Армел, к дуксу, ан нет! Садись на коня, бери воинов, и тащись к нему, словно к царствующей особе, а все потому, что ссыльный - наследник Повелителя Молний. Только что аудиенцию у мерзавца не испрашивай. Нет справедливости в этом мире!
Золотая Вилла была поместьем совсем небольшим, хотя и относилась к «императорской собственности». Сейчас границы поместья стерегла стража.
На землях Виллы заключенному предоставлялась относительная свобода, но попытка покинуть ее пределы обернулась бы тем, что условия заключения были бы мгновенно ужесточены, и Марикьяре сменил бы небольшой, но вполне комфортный дом на тюремный каземат в Армеле**, что, по мнению дукса, было бы высокородному балбесу только полезно.
Лиарди Марикьяре не понравился Асбаду Габросу с первого взгляда, и на то были причины. Парня загнали в ссылку за участие в каком-то заговоре. Чего наследнику одного из Великих Домов, с рождения имевшему все, что только можно пожелать, не жилось честно и спокойно, дукс совершенно искренне не понимал. И чего не хватало дураку? Впрочем, на этот счет у Асбада было свое мнение. Делать им там, в столице, нечего. Вот и бесятся с жиру, кто как может. Сюда бы их, на асбадово место… Хотя нет, не надо. Развалят дело и погубят Анаксию.
Высших эориев Габрос терпеть не мог. Сам он был эорием лишь наполовину - сыном имперского офицера из дома Молнии, осевшего в Эбине, и взявшего в супруги женщину из местных, за что от Эмилия Габроса мгновенно отвернулась вся чванливая «чистокровная» родня… Оную родню Асбад не знал и знать не хотел. Если человек стОящий - не все ли равно, от кого он родился, а если никчемный - таким и останется, будь у него в предках хоть Боги. Начальник охраны армельского наместника Бавдовех - местный, эорийской крови в нем - ни капли, но Габрос не сменяет его целую ораву этих раздушенных дармоедов в гаифских шелках, заполонивших императорский двор.
В новой столице Габрос был два года назад. До сих пор хотелось плеваться. Император сходит с ума, а знать тому подражает. И ведь если б еще безумие анакса (про себя Асбад продолжал упрямо именовать государя именно так) касалось чего другого, но на святое ж замахнулся! Не ровен час - собственных предков демонами объявит. Собрал вокруг себя ораву эсператистских болтунов - будто не их Асбад под началом стратега Борраски колотил в Агаре восемнадцать лет назад. Эх, как же они тогда расколошматили этого Апиона Арматуса, объявившего себя чудесно спасшимся анаксом Анэсти - любо-дорого вспомнить, а теперь что? Теперь того и гляди дождешься, что этого самого Апиона объявят святым мучеником, пострадавшим за правду, и образу его кланяться велят… Габрос чуть не сплюнул.
Сам наместник, как и надлежало честному солдату, искренне чтил Молнийного Астрапа, владыку битв и воинской славы, бывшего к тому же, что бы там ни говорили столичные родичи (а не пошли бы они к закатным тварям?), его, Асбада, прародителем.
Вот и еще причина быть недовольным сегодняшней поездкой - глаза б не глядели на это недоразумение, по недосмотру Высших Сил именующееся наследником Дома Молнии. За Дом обидно! Если б еще Лиарди один такой - так ведь нет! Братец старший тоже не лучше. Куда годится - с чужой женой невесть куда сбегать? Если такая уж любовь располыхалась, так надобно разводиться и жениться, как у людей заведено, так нет же! А теперь еще и от Богов отступился! Нет, хорошо, что Астрап ушел - глянул бы бедняга сейчас на внуков…
Хотя о чем говорить, ежели Чезаре дружбу водил с этой тварью зеленоглазой - эпиархом Ринальди, стало быть, который с женой старого Лорио такое утворил, мерзавец, что и рассказать-то стыд! Из-за которого твари подземные кучу народу сожрали, старший брат сгинул, а младший умом тронулся и от истинной веры отшатнулся… А ведь не зря говорят - скажи, кто твой друг...
Асбад Габрос подергал седеющий ус. Да, единственный эорий из высших, кто и впрямь стоит доброго слова - старик Лорио! Остальные - бездельники и истинное посрамление своим божественным предкам!
…Караульный солдат у ворот поместья поднял руку, приветствуя дукса, и поспешил отворить.
________________
*Дукс - наместник провинции, прокуратор
**Армел - административный центр Южного Эбина
-
-
23.01.2005 в 14:14Лиарди Марикьяре
Асбад Габрос выглядел сердитым, впрочем, он всегда так выглядел, по крайней мере при встречах с Лиарди.
- Мне пришло распоряжение из столицы. – при этих словах дукс презрительно хмыкнул. Насколько Лиарди Марикьяре успел узнать старого вояку, единственным из эориев, к кому Габрос питал теплоту, был Лорио Борраска. Остальных он считал пустыми бездельниками, что и демонстрировал при каждой встрече. – Вас приказано сопроводить в…Кабитэлу.
- Сопроводить? – голос Лиарди дрогнул. Несмотря на то, что он вот уже несколько месяцев готовил себя к худшему, сейчас выдержка изменила ему. Всего на миг, но и этого оказалось достаточно, чтобы разозлиться на себя, и эта злость подействовала отрезвляюще. Что значат эти слова? «Сопроводить» на казнь? Или что-то другое?! Лицо дукса оставалось непроницаемо-хмурым. Было непонятно, доволен ли Габрос тем, что ему предстояло сделать, или нет.
- Именно. Но я не могу гонять своих ребят по пустякам. С Вами поедут трое – Клодий, Марк и Алексис.
Трое? Для конвоя приговоренного – слишком мало, но чтобы по дороге преступника убили «внезапно напавшие разбойники» – вполне достаточно. Хотя...как бы Габрас ни относился к эориям в целом, и к нему – наследнику дома Молний – в частности, он слишком прям и честен, чтобы отдать такой приказ. К тому же..., Габрос отправляет Алексиса, своего любимого внука. Самого молодого из этих троих. Уж с ним-то Лиарди постарался подружиться с самого начала своей ссылки, – как обычно, успешно.
- Благодарю, дукс, можете удалиться. – Лиарди постарался не разочаровать Габроса, произнеся это как можно более высокомерным тоном.
Старик раздраженно фыркнул, но вышел, не сказав ни слова.
Главное, расспросить Алексиса – ему наместник наверняка скажет больше, чем опальному эорию.
-
-
23.01.2005 в 14:15Южный Эбин
Лиарди
Ночь была бессонная, сборы наутро – недолгими, а Габрос, как всегда хмурым. Сонный городок провожал своего узника серым осенним туманом. Жители еще спали, когда на небольшой площади собрался маленький отряд. Напоследок, дукс отозвал в сторонку своего внука, и что-то ему долго втолковывал. При этом Алексис выглядел недовольным, а старик выразительно поглядывал в сторону Лиарди. Наконец, наставления были закончены, и Алексис присоединился к ожидавшим его спутникам. Из ворот выехали молча, но как только город скрылся из вида, Габросов внук, как Лиарди и рассчитывал, не выдержал. Он поравнялся с Лиарди.
- Мерзкая погодка, - улыбнулся он. – надеюсь, ты знаешь парочку не слишком приличных трактиров по дороге в Кабитэлу? Ты ведь уже проделывал этот путь, только в обратном направлении.
Алексис подмигнул. Иногда его бестактность забавляла Лиарди, но гораздо чаще - раздражала, чего, впрочем, эорий предпочитал не афишировать. Сейчас Лиарди готов был простить своему попутчику и большее – с преступником, а тем более осужденным так не разговаривают!
- Тогда я почти не задерживался в дороге. – ухмыльнулся Марикьяре. – Зато теперь мы это наверстаем. Но уж тебе-то дед наверняка наказал блюсти по дороге девственность.
Один из попутчиков, кажется, Марк радостно загоготал, но тут же осекся под хмурым взглядом товарища.
- Тебя он мне наказал блюсти. – несколько обиженно заявил Алексис.
- Ну мое-то девичество уже не спасти. – рассмеялся Лиарди.
- Да не от гулящих же девок. – Алексис уже перестал дуться, он вообще долго обижаться не умел. – Я об императорском приказе.
Лиарди насторожился, а Алексис тем временем продолжал.
- Тебя приказано беречь пуще глазу. Как наследника дома. Чтоб ни один разбойник даже не приближался. – Алексис закатил глаза.
«Значит я теперь снова важная особа. Неужели отец заставил императора сменить гнев на милость? Сомневаюсь, что нашли настоящего убийцу и заговорщика, скорее Энио Марикьяре, под угрозой исчезновения одного из великих домов, уговорил Эрнани Ракана объявить помилование».
Впервые за этот год Лиарди почувствовал опьяняющую легкость, как будто исчезла тяжелая могильная плита, давившая на него. Он возвращается в столицу...а там уже все будет зависеть только от него.
-
-
23.01.2005 в 14:16Кэдваллана*
Стефан Парда, Стратег
- Верховный властитель Мейдок ак-Аэдан прибыл, мой стратег! - молодой воин в плаще со знаками Дома Ветра почтительно наклонил голову, пряча улыбку.
- Передайте ему, что я в восторге и сейчас буду! - буркнул стратег тоном, коему больше подошло бы заковыристое непристойное ругательство.
Смешно им! Конечно, им-то с "верховным" дела не иметь! Кстати: какой, к тварям подземным, верховный властитель, если Кэдваллана уже полторы сотни лет считается имперской провинцией? Вот именно - считается…
Пардус** еще раз поправил спадающий безупречными складками алый плащ с золотым леопардом на плече, и придирчиво поглядел в бронзовое зеркало. Будь его воля, он отправился бы на встречу в солдатской тунике, но нет. Стратег и имперский представитель, положение обязывает. Уж сам-то ар’рейг точно увешается золотыми побрякушками с головы до пят… И разрисуется в синий цвет, дабы показать свою значимость… Пардус раздраженно отложил зеркало. Ладно, все в порядке. Смотрится не хуже, чем Ферра во время торжественной аудиенции. С Мейдока точно хватит.
И вообще - великая вещь репутация. Ар’рейг Кэдвалланский несколько лет заставлял мучиться головной болью всех надорских дуксов и преторов, но, прослышав, что в провинцию жалует сам Стефан Парда, решил, что ТАКИХ неприятностей лучше не наживать. Лестно, конечно… Но все равно… Тоска зеленая…
Пардус знал, что и как будет.
Они с Мейдоком встретятся в шатре, специально разбитом на нейтральной территории, на равном расстоянии от обоих лагерей, охраняемом равным количеством воинов с обеих сторон.
Женщины в звенящих украшениях (женщин на правах гостеприимного хозяина притащит Мейдок) будут подливать в кубок эту гадость, которую пьют кэдвалланцы (как же она называется?), ар’рейг будет заверять в вечной дружбе и с подкупающей искренностью во взоре рассказывать о беззаветной любви, которую он питает к Империи и лично Эрнани Первому. А ты, Стефан, будешь улыбаться, пить, делать вид, что во все это веришь, и прикидывать про себя, на сколько хватит мейдокова обожания, расточаемого в адрес «великого соседа».
Некоторое время действительно будет тихо, потом внезапно кто-то где-то снова не захочет жить мирно, а Мейдок сделает невинные глаза и поклянется килтом прародителя Кэдваллы, что он заключал мир только за себя и своих, а налетчики ему не присягали, и, стало быть, договор между Империей и ар’рейгом на них не распространяется, и они вольны делать, что хотят…
Нет, если относиться к делу серьезно - Мейдока надо давить. Ну, или в крайнем случае - придавливать…
Пардус криво усмехнулся. Придавливать! Это только сказать легко. Аэдана придавливали несколько раз - помогло? Твари с две! Нет! Ежели давить - то всю Кэдваллану сразу. Давить - и расставлять гарнизоны через каждую хорну. А это долго, муторно, кроваво, противно, и, учитывая количество войск в надорских провинциях - стратегически и тактически невозможно.
Впрочем, Мейдок - это еще далеко не самое худшее. С ним хоть говорить по-человечески можно. В конце концов - они оба воины. По большому счету кэдвалланский вождь даже не врет, просто у него, как и у всех его соплеменников, неделя шесть раз начинается***, а поднесенное им пойло, хоть и противное, можно пить без опаски, потому что травить гостей на пиру такие как он попросту не умеют. Нет, Мейдок - это еще не наказание свыше, бывает хуже.
Стефан вздохнул и попытался представить себе парочку магнусов, которыми окружил себя государь, мимолетно удивившись, с какой скоростью по мере оных воспоминаний начал обрастать всевозможными достоинствами кэдвалланский верховный властитель. Когда Мейдок предстал искренней, отважной, веселой и вообще всесторонне очаровательной личностью, Пардус улыбнулся и вышел из шатра.
________________
* Кэдваллана - в будущем Сев. Кадана
** Пардус - прозвище представителей семьи Парда, входящей в Дом Молнии.
*** соотв. выражению "семь пятниц на неделе"
-
-
23.01.2005 в 14:17вечер
Южный Эбин
Армельская дорога
Лиарди
- Нет, Алексис, на постоялом дворе мы задерживаться не будем – весело сказал Лиарди, - а если ты хочешь получить по-настоящему запоминающиеся воспоминания, то стоит подождать приезда в столицу.
И чем скорее он там будет, тем лучше. Молодой эорий совершенно не хотел терять даже лишний день в дороге.
- За кого ты меня держишь, - похоже, Алексис опять обиделся. - Я же пошутил! Да меня дед в самом деле убьет за подобное! Меня не для того с тобой послали.
Ах ты какая серьезность! Лиарди не ожидал этого, от довольно-таки легкомысленносго внука дукса.
- Брось. Обещаю, что когда вернемся в Кабитэлу, я обязательно проведу тебя по самым злачным местам. Тем более, что в столице я смогу добыть хоть целое состояние, не то что сейчас.
В самом деле, что ли, показать парню столицу? Хотя бы в благодарность за хорошие новости.
Алексис резко остановился.
- Ой, Изначальные Твари! Я совсем забыл!!! – воскликнул парень так, что его лошадь чуть было не понесла.
Лиарди с удивлением посмотрел на внука дукса.
- Дед же передавал тебе пакет. – объяснил Алексис, спешиваясь и роясь в сумках, - вот он.
Золото. Не то чтобы много, по меркам наследника дома, скорее мало - но значительно больше офицерского жалованья.
- И с чего такая щедрость? – усмехнулся Лиарди – не похоже на старика.
- Ну, тебе виднее, я его не знаю.
- Кого? – с недоумением взглянул на Алексиса Лиарди. – Дукса?
- Да нет, твоего отца. – теперь уже Алексис смотрел на Лиарди как на сумасшедшего.
- Мой отец? - Лиарди взвесил кошель на руке, борясь с желанием выбросить его в ближайшую канаву.
Да. Это на него похоже. Никакого личного послания – только деньги. Наследник дома Молний должен соответствовать, хочет он того, или нет.
А, гори оно все закатным пламенем!
- Алексис, я полагаю, что небольшая гулянка нам нисколько не помешает. Днем больше, днем меньше – это не имеет значения. И - Лиарди окинул взгядом своих спутников, - я угощаю.
-
-
23.01.2005 в 14:18Кэдваллана
Стефан Парда, Стратег
Шатер, воздвигнутый кэдвалланцами для торжественной встречи, более напоминал переносную пиршественную залу - размерами. Во всяком случае, шестнадцати сопровождающим Пардуса и такому же количеству «придворных» ар’рейга тесно отнюдь не было. Как им удалось сделать так, чтобы это все не загубило переговоры, рухнув на головы обеим договаривающимся сторонам, осталось для Стефана загадкой.
Впрочем, все было не так скверно, как опасался Пардус.
«Властительный» Мейдок ак-Аэдан оказался довольно молод - едва ли ему успело сравняться хотя бы тридцать, - но при этом отнюдь не глуп и отменно хитер. Впрочем, иным он, решил по здравом размышлении Стефан, и быть не мог. В кэдвалланских горах мало родиться на вершине - надо еще на ней удержаться.
Пламя неярко горевшего очага, расположившегося посередине шатра, отбрасывало яркие блики на лицо кэдвалланца - довольно красивое, с правильными чертами… насколько можно было разглядеть под синими узорами, форма коих долженствовала обозначать самое горячее стремление к миру, союзу и вечной дружбе. Для боя разрисовывались иначе. По крайней мере так сказал Пардусу сидевший по правую руку от него Базилий Авил. Авилу было знать лучше - он проторчал в этих краях столько времени, что его самого впору было считать местным.
- Я вовсе не желал оскорбить моего старшего брата Эрнани! - кэдвалланец сделал знак девушке, сжимавшей в руках оправленный в серебро рог, до краев наполненный той самой гадостью, название которой Стефан никак не мог запомнить. Рог мгновенно оказался в руках у дорогого гостя. Твари изначальные, он действительно полон! Чтоб тебе лопнуть, Мейдок, с твоим варварским гостеприимством, нельзя же так…
По речам Мейдока выходило: ар’рейг затеял все это сумасшествие на границах только чтобы обратить на себя внимание и доказать, каким ценным союзником он будет! А узнав, что по его душу отправили не кого-нибудь, а стратега, пришел к выводу, что цель достигнута: его оценили и восприняли всерьез. Нет, какая прелесть! Самым интересным было то, что Мейдок, возможно, даже и не врал. Все сказанное им вполне вписывалось в обычаи Кэдвалланы: если местный воин начинает набиваться на ссору, не спеши делать вывод, что он тебя за что-то возненавидел. Возможно, он ищет твоей дружбы. Как говорится: побьемся, поратаемся - а после и побратаемся, а уж эти их ритуальные перебранки… Прав был Иссэрциал, заметив, что варвары подобны детям.
Впрочем, Пардус не был бы стратегом, если бы не видел в чужих речах двойного дна, коль скоро оно имелось. В нынешнем случае Стефана весьма настораживало мелькавшее пару раз имя некоего «презренного Родри, сына презренного Пуйла». Насколько знал Пардус, Пуйлом звался младший брат «властительного» Аэдана. Стратег мог поклясться на крови, что броситься в объятия Империи Мейдока заставило вовсе не безграничное почтение, питаемое к государю Эрнани и лично стратегу Стефану Парда, а происки двоюродного брата, отчаянно желающего назваться «властительным». Все же, какие интересные отношения в знатных кэдвалланских семьях!
Ладно! В любом случае договор заключать придется, поскольку - самому себе лгать не надо - позволить себе второе покорение Кэдвалланы Империя сейчас не в состоянии. Стефану и так пришлось оставить большую часть войск на севере. Потому что здесь один Мейдок, а там - полтора десятка воинственных ригсов, сообразивших, что с имперских земель можно взять больше, чем с такого же злого и нищего соседа. Если раньше варваров сдерживал страх перед Силой Раканов, то сейчас - спасибо императорским нововведениям, - их держат только мечи пограничных войск. Да и сами варвары уже не настолько дики, как полагают в спокойной, благополучной столице.
Поэтому, Мейдок, получишь ты свой вожделенный мир! И союз получишь. И все, что позволит обеспечить покой на северо-восточных границах, пока Пардус будет разбираться с северными. Но ты об этом еще не знаешь, поэтому торгуйся дальше. Будешь ценить достигнутое!
И тут произошло непредвиденное…
Мейдок сунул пустой рог в руку стоящей рядом девушки, встряхнул головой. Пламя блеснуло на маленьких золотых амулетах, привешенных к заплетенным на висках косичкам.
- Я знаю, что ты мне не доверяешь, - молодой предводитель взглянул в глаза имперскому стратегу, несколко ошарашенному подобной неожиданной прямотой: - Ты правильно делаешь. Наши обычаи велят держать слово, данное своим. А ты не свой. Но я знаю, как изменить это. - медленным движением Мейдок вытащил из-за пояса широкий нож, провел лезвием по ладони и простер окровавленную ладонь вперед: - Клянусь кровью Кэдваллы, текущей в моих жилах! Клянусь быть тебе братом! Протяни мне руку над огнем!
Физиономия Авила вытянулась. Стефан очень надеялся, что самому ему удалось сохранить невозмутимый вид. Несмотря на все обычаи, кэдвалланцы прекрасно умели надувать соплеменников. Но вот кровному побратиму не солгал бы ни один из них. Никогда. Это было свято. Н-да, Мейдок, видимо, «презренный Родри» действительно взял тебя за горло! Происходящее означало, что мир на северо-западе действительно будет. Мейдок мог плести какую угодно чушь о своих мотивах, но союза с Империей он действительно желал. Искренне. Вот только…
- Боги запретили эориям клясться на крови… - неуверенно возразил Стефан.
- Они не запрещали клясться. - улыбнулся Мейдок ак-Аэдан, - Они запретили нарушать кровную клятву!
Астрап Громовержец! Пардус явно недооценил «властительного». Если Стефан был наслышан о кэдвалланских традициях, то и Мейдок прекрасно разбирался в обычаях тех, с кем взялся договариваться…
Ну что ж! Ладно! Чего не сделаешь для блага отечества. В конце концов, Пардус никогда прежде не изменял своему слову и не собирался делать этого впредь.
- Клянусь кровью Астрапа, текущей в моих жилах! Клянусь быть тебе братом… - окровавленная рука Стефана накрыла ладонь Мейдока.
Тот улыбнулся. Нет, он был невероятно, даже как-то подозрительно доволен…
- Отныне мы можем верить друг другу, как самим себе, - удовлетворенно заключил «верховный властитель», - А если одного из нас убьют, второй отомстит…
Твари Изначальные… Стефан поперхнулся и торопливо глотнул из рога. Это надо было запить и немедленно! Дурень! Дурень, оставивший на северной границе четыре пятых своего ума! Ну, молодец, Мейдок! Уважаю! Заморочил голову - и подловил! Подсунуть пресловутому Родри в кровные мстители стратега Империи! И ведь случись что - не отвертишься, Пардус! Придется мчаться в Кэдваллану и вылавливать этого самого Родри. Потому что иначе… Легенды об эориях, солгавших на крови, были страшными.
- Ты это заранее замышлял? - откровенно спросил стратег.
- Нет, - вновь тряхнул головой Мейдок, - Я об этом только сейчас подумал… И решил, что мысль хорошая. Я же знаю, что тебе был нужен мир с нами, потому что брейдские ригсы вам пакостят на севере. А мне нужно, чтобы Родри оставил меня в покое. А теперь мы оба можем быть довольны, брат…
Он улыбнулся, как мальчишка, довольный удавшейся хитростью.
- Если же старший брат мой Эрнани был вопреки моему желанию обижен мною… Когда ты увидишь его, скажи ему, что Мейдок ак-Аэдан, верховный властитель Кэдвалланы, желает его дружбы. И в доказательство искренности своих слов посылает драгоценнейший дар, оторванный от сердца!
Мейдок кивнул кому-то у входа.
Стефан вопросительно покосился на вновь изменившуюся физиономию сидящего рядом Авила, в сердце шевельнулось неясное, недоброе предчувствие. Опасный ты человек, Мейдок… И полный сюрпризов. Только давить тебя уже нельзя.
- Это могущественный амулет, - продолжал Мейдок, - Он укрепляет мудрость, твердость и отвагу, и наделяет силой внушать ужас врагам!
Воин из охраны «властительного», имени которого Стефан не запомнил, вышел и вернулся с резным деревянным ларцом. В ларце лежала кэдвалланская священная пиршественная чаша, неожиданно искусно сработанная из оправленного в серебро черепа.
- От такого дара нельзя отказаться! Это был мой самый чтимый враг! - горячо, словно опасаясь, что в словах и подарке усомнятся, заверил Мейдок ак-Аэдан, - Непременно заверь в этом ар’рейга южных земель, брат мой…
-
-
23.01.2005 в 14:18Южный Эбин
Армельская дорога
постоялый двор "Красная лошадь"
Алексис Габрос, воин Армельского гарнизона
Скверно… Кошмар… Сплошное безобразие, да и только… Что дед скажет - представить страшно! А если все же представить - удавиться охота. Потому что ничего он говорить не станет. Он просто возьмет - и выпорет непутевого внука, не взирая на возраст и звание... Твари Изначальные, нет, ну кто б мог подумать! Лиарди! И это - Лиарди! Вечно ходит, как замороженный, а тут - откуда что взялось!
Несмотря на свою внешнюю открытость и вроде бы веселый нрав, молодой эорий всегда казался каким-то... словно покрытым ледяной коркой. Но этой ночью из-под этой корки рванулось такое пламя, что Алексис почти испугался.
Алексис вздохнул и вышел во двор.
Мимо торопилась служанка, тащившая от колодца ведро с водой. Остановив девушку, внук армельского дукса зачерпнул из ведра воды в кожаный подшлемник, решительно направился обратно в комнаты, и столь же решительно выплеснул содержимое подшлемника на очень крепко спящий вулкан.
- Ты что - спятил? - огрызнулся Лиарди, просыпаясь. Так, похоже, наследник Молний возвращается в свое обычное замороженно-склочное состояние. - Что на тебя нашло?
- Это мне интересно, что на тебя нашло! - отрезал Алексис. В конце концов, пока они не добрались до столицы, он тут главный.
Лиарди уселся на постели, стер воду с лица…
- А… что случилось? - спросил он с каким-то недоумением.
- Не помнишь? - ехидно усмехнулся Алексис, - Конечно, куда тебе…
- Нет, правда… - Лиради с трудом поднялся, прижал руку ко лбу… Похоже, ему и впрямь было скверно. - Я помню только, что поставил выпивку всем, кто был на постоялом дворе…
- Четыре раза, - кивнул Алексис.
- Сколько? Не ври, только два…
- Говорю тебе - четыре…
Лиарди со стоном опустился обратно на лежанку.
- А потом?
- Потом ты звал всех ехать в степь, охотиться на шаргхасуна.
- На кого? - поразился Лиарди.
- Ну, это тебе лучше знать! - пожал плечами молодой солдат, - Я и слов-то таких не ведаю…
- Ах, да! - махнул рукой Марикьяре, - Это такая холтийская нечисть. Зеленый чешуйчатый трехгорбый верблюд с двумя змеиными хвостами.
- Ого! - восхитился Алексис, - Интересно, сколько же надо выжрать, чтобы увидать этакое? Впрочем, ты был так пьян, что и впрямь мог бы его увидеть.
- Увидевший шаргхасуна умирает на месте, - с болезненной гримасой пояснил эорий, облик коего наводил на мысль, что шаргхасуна он все-таки видел. - А потом?
- Потом ты взялся втолковывать хозяину о холтийском обычае гостеприимства. - доложил Алексис, прикидывая, откуда холты сумели разузнать о внешнем виде нечисти, коль скоро те, кто ее видел, поведать о том уже не могут: - Ну, о том, что высшим проявлением оного у них считается уложить с гостем жену или дочь… Не пугайся, он не принял этого на свой счет…
В светлых глазах Лиарди плеснул ужас. Неудивительно - необъятная трактирщица производила неизгладимое впечатление.
- А дальше? - обреченно выдохнул наследник дома Молний.
- Потом мы дрались с какими-то наемниками, но это уже мелочи, - ответил Алексис, - Из-за чего - не знаю, это ты с ними сцепился, а мы тебя спасали. В общем, было весело… Пошли в зал?
- Зачем? - Лиарди уронил голову, сжал ладонями виски. Бедняга... Голова у него, должно быть, раскалывалась. Алексису на миг стало его очень жаль. Ладно! Не будем поддаваться неуместным чувствам! Так ему и надо!
- Как это - зачем? - удивился солдат, - Ты все еще намерен ехать в столицу, доказывать, что ты не шаргхасун? Пошли в зал. Я тебе баранины сготовить велел, жирной, и горичника заварить… Ты же не собираешься остаться тут еще на одну ночь?
- Не собираюсь, - мрачно отозвался Лиарди.
- Ладно, пойдем... - Алексис придержал дверь и обернулся, - Лиарди! Насчет хозяина...
- Что еще? - эорий поднял на него такой затравленный взгляд, что Алексису стало совестно.
- Ну ладно тебе! Со всяким бывает... Ну, наврал я насчет хозяина - мне ты о холтских нравах трепался, не ему...
Лиарди застонал сквозь зубы. Алексис проворно захлопнул дверь. Что именно грохнуло в нее с той стороны, солдат предпочел не выяснять.
-
-
23.01.2005 в 14:19Парень в солдатской тунике словно ошпаренный вылетел из комнаты знатного постояльца, быстро захлопнув за собой дверь. В дверь что-то грохнуло.
- Господин проснулся? - робко спросила Берта, придержав рукой кувшинчик с горичником, стоявший на небольшом подносе.
- Да! - злорадно отозвался солдат, - А это зачем? - он подозрительно воззрился на кувшин, - Нечего! Пускай вниз идет! Еще и горичник ему в постель таскать! Обойдется! Не в столице у себя!
- Зачем вы так, Алексис? - укорила Берта, вспомнив, наконец, имя молодого телохранителя приезжего эория.
- Затем, что если с Лиарди что-то случится, мой дед меня собственными руками убьет! А он в драки ввязывается! - с несчастным видом отозвался Алексис, - Мне, сказать честно, его удавить хочется, а не горичник ему в комнату таскать...
- Создатель велел не гневаться... - заметила Бертильда, толкая дверь.
Солдат несколько секунд недоуменно смотрел на нее, потом плюнул, процедил что-то о богоотступниках и изначальных тварях, и с недовольным видом пошел в зал. Берта подумала, что проповедник Леонтий прав, и воины все упорные язычники, обращать коих очень трудно, хотя благочестивый государь Эрнани и подает пример подданным, открыто исповедуя истинную веру.
- Кто там? - яростно огрызнулся голос за дверью.
- Позвольте, господин...
Эорий стоял у открытого окна и обернулся, когда Бертильда вошла. Его светлые волосы были влажными, а туника - измятой, но держался он так, что казалось: молодой человек находится не в комнатке постоялого двора, а во дворце императора.
- Горичник...
- Давай, - устало кивнул он, не утратив, впрочем, своего гордого, почти надменного вида.
- Ваш телохранитель велел приготовить завтрак, - сообщила Бертильда, - Если господин желает, я могу принести сюда. В зале уже начали собираться люди...
- Полагаю, они ждут, что я вновь заплачу за их вино? - в зеленых глазах была легкая насмешка.
- Думаю, да, - подумав, кивнула Берта, - Вчера господин платил за вино трижды...
- Трижды? - эорий озадаченно приподнял бровь, - А я думал - четырежды... Интересно, что еще он изволил столь же красочно преувеличить?
- Кто?
- Солдат, который только что ушел отсюда. - гость бросил взгляд на валяющуюся у входа калигу. Видимо, именно ею он и запустил в дверь, поспешно захлопнутую охранником.
- Я не знаю, что сказал солдат, - встряхнула головой Берта, - Но вчера господин трижды платил за лучшее вино, какое отыщется в нашем погребе, почтенный Донат был очень доволен. У нас давно не было такого удачного дня! Благородный эорий очень щедр! Почтенный Донат желал бы, чтобы вы остались здесь...
- ...до тех пор, пока у меня не кончится все золото, - зло закончил эорий, с ненавистью покосившись на кошель на столе. В глазах мелькнуло что-то... что-то такое, что Берте стало больно.
- Я тоже должна поблагодарить благородного эория... - с робкой улыбкой произнесла Бертильда те слова, ради которых пришла.
- Ты-то за что? - он глотнул отвар, поморщился.
- Вы не помните? Вы заступились за меня, эорий Лиарди, - ответила девушка, собрав всю храбрость, чтобы произнести его имя, - Если б не вы, эти негодяи затащили бы меня в комнату наверху и... Они были похожи на солдат и у них было оружие... Остальные постояльцы боялись им перечить, и почтенный Донат тоже. Я верю в Создателя, а Он велит хранить чистоту до свадьбы, а если б не вы и ваши охранники, я бы...
- Так ты считаешь, что твой Создатель вверг бы тебя в лиловое пламя за то, что сделал с тобою кто-то другой, насильно? - спросил эорий с легким презрением, - И, думая так, ты считаешь его милосердным и справедливым?
- Не говорите так, это грех! - испугалась Берта.
- А как это было? - задумчиво поинтересовался эорий, делая еще глоток из кувшинчика. Горичник обычно так не пьют, у него вкус не тот... - Я... почти не помню вчерашнего вечера.
- Я наливала вино тому человеку, что сидел рядом с вами, когда они подошли. Один из них схватил меня за руку, и сказал... Истинной дщери Создателя не подобает повторять, что он сказал...
- Да оставь ты, наконец, в покое своего Создателя! - раздраженно поморщился эорий. - Схватил. И что?
- Вы велели ему отпустить меня... Он рассмеялся, и ответил, что поскольку вы за три года привыкли к степнячкам, которые никогда не моются и мажутся жиром, то я вам все равно не понравлюсь... - Берта запнулась, - Вы выплеснули ему в лицо кубок агарского вина...
- Вина жаль! - заметил он откровенно ехидным тоном, - Была драка?
- Да, господин! - кивнула Бертильда, - Вы их вышвырнули вон. Вы дрались с такой яростью, словно я ваша сестра... Вы, Алексис, и Клодий с Марком. Алексис потом ужасно злился и говорил, что он за вас отвечает, и должен довезти вас до столицы, а от трактирной служанки все равно не убудет... - закончила девушка с обидой.
- Судя по всему, он и сейчас злится, - заметил эорий со странной улыбкой, и провел рукой по все еще мокрым волосам. - И что было дальше?
- А потом все смотрели на вас, как на героя, а вы велели принести еще вина, и стали говорить о Холте, о том, как там пируют, и какое там небо, и о чудовищах, бродящих лунной ночью... и хотели их искать... хотя луны не было, и здесь не Холта...
- И какое же небо в Холте? - он задумчиво посмотрел в окно. Погода была ясная...
- Прозрачное... - тихо произнесла Бертильда, повторяя удивительные слова, услышанные вчера вечером, - Чистое... Свободное... И звезды, которые можно достать рукой...
- Неужели я действительно это сказал? - искренне удивился Лиарди, - Хорошо, иди... - он кивнул, ставя на поднос полупустой кувшинчик, - Передай там, пусть накрывают завтрак, я сейчас приду.
Берта направилась к двери.
- Погоди!
Девушка обернулась.
Лицо Лиарди казалось сосредоточенным, а взгляд - тревожным.
- Этот дезертир сказал про степнячек... Разве я говорил о Холте до того, как мы сцепились? Или после?
- После, господин, - заверила Берта, - я точно помню! Я этого никогда не забуду... Я так испугалась...
- Ладно, иди! - приказал эорий.
Берта вышла, прикрыв за собой дверь. Светловолосый эорий не помнил, как защитил ее. И не помнил, как она утешала его в неведомом ей, но жестоком горе, и как они целовались потом, в этой комнате. Так, что она едва не забыла о воле Создателя, велевшего хранить чистоту...
-
-
23.01.2005 в 14:20После ухода служанки Лиарди некоторое время просто тупо смотрел на захлопнувшуюся дверь, не будучи в силах даже повернуть голову. Части его тела жили совершенно самостоятельной жизнью. Во всяком случае, руки и ноги, казалось, принадлежали кому-то другому, а голова наотрез отказывалась выдавать больше одной мысли. В довершению ко всему, сильно болело под ребром. В плаще почти напротив сердца зияла прореха, и Лиарди задним числом пробрало до дрожи. Похоже, кто-то все же хранит дураков и пьяниц! А вчера он был и тем и другим.
Эорий попытался восстановить в памяти вчерашние события, но все было как будто в тумане. Девушку из трактира Лиарди не помнил совершенно. Драку – еще меньше. Если бы только он мог знать точно, что и когда говорил!
Потому что картина для наследника дома Молний складывалась пренеприятная. Если тот тип в трактире знал про Холту… то такой ли случайной была драка?!
Лиарди с трудом поднялся, преодолевая желание упасть обратно на лежанку.
Остатки соображения подсказывали ему, что вчерашние события наблюдала не только та смешная эсператистка. А значит можно попытаться прояснить ситуацию. И поскорее, пока все потенциальные свидетели, поняв, что дармовой выпивки больше не предвидится, не разъехались кто куда.
Молодой эорий, кивнув своим собственным мыслям, решительно толкнул дверь.
-
-
23.01.2005 в 14:20Видимо, горичник подействовал, потому что из своей комнатушки Лиарди все-таки выполз. Я, честно сказать, сомневался, что он в зал выберется раньше, чем к вечеру. А уж о том, чтобы ехать куда-то - и мысли оставил. Куда ему ехать? На него глянуть достаточно - краше в гроб кладут. Так нет - вышел все-таки. Даже не просто вышел... Твари закатные... Явил себя народу! Так, словно словно тут его сам государь с придворными дожидается.
Дармоеды эти, что в зале сидели, разулыбались, орать начали, приветствовать. Конечно, небось вчера все вино, что в погребах было, вылакали за его счет! Улыбнулся, прошел через зал, рядом со мной за стол уселся, плащ оправил таким движением - мне ни в жизнь так не суметь. Ну точно у императора во дворце! Эорий придворный, извольте видеть!
Ой, Лиарди, врезать бы тебе хорошенько! Десять раз рукой нашего армейского ликтора. Чтоб в глазах потемнело и дыхание перехватило.
С одной стороны я тебя понять, конечно, могу. Бывал я на Золотой вилле, не единожды бывал. Место дивное, красота неописуемая... А вот только много ли тебе радости от той красоты будет, ежели тебя даже в самом распрекрасном месте под замок посадят? Да к тому же скажут, что это - навсегда? На всю жизнь? И выберешься ты отсюда - только к Абвениям...
Лиарди там одна радость была: когда приедет кто-то, а я еще, к тому же, вроде как - из его Дома. Может, потому он со мной так приветливо обходился, несмотря на всю свою гордость. Помню, вечно: одет, словно сейчас ему к государю во дворец, улыбка на губах, вид - сама безмятежность. А взгляд тоскливый, ровно у волка в клетке. Нет, клетка - она клетка и есть, хоть золотая, хоть серебряная, хоть драгоценными камнями изукрашенная, а все равно клетка. Даже если красиво, словно у Богов в садах, и кормят вдоволь, и цепями к стене не приковывают.
Нет, я б на его месте тоже, наверное, с ума сходил от радости, что государь смилостивился, но надо ж не только о себе думать, коли уж припала охота собственной жизнью поиграть! Ты хоть представляешь, горе мое, что бы с нами, троими, сделали за твою смерть? А если б и не сделали... Мне-то как жить потом? Если б не уберег? Ты же мне вроде как не чужой все-таки...
Он словно услышал. Голову поднял, лицо у него было - совсем как тогда на вилле. Надменность та же, спокойствие... а глаза несчастные. И еще - тревожные какие-то.
Мне на миг вдруг захотелось сказать ему что-нибудь этакое, чтобы в глазах у него вновь вспыхнул ужас, как тогда, когда я ему на трактирщицу намекнул. А потом вся злость вдруг ушла куда-то... Эх, Лиарди, что же мне с тобой делать?
-
-
23.01.2005 в 14:21Молодой эорий, приехавший вчера в сопровождении троих солдат армельского гарнизона, вышел в зал только к полудню. Это, впрочем, было неудивительно, учитывая "холтийские пляски", устроенные им вчера вечером. Донат долго уговаривал себя, что это не его дело, и вообще не следует лезть с советами, когда не просят, тем более к благородным проезжим, но в конце концов совесть, подкрепленная благодарностью за вчерашнюю щедрость юноши, взяла верх и почтенный Донат направился к столу, за которым расположились эорий и один из сопровождавших его воинов.
- Эорий Лиарди, - почтительно обратился Донат к приезжему. Имя он запомнил - так называли гостя приехавшие с ним солдаты, - Вы намереваетесь нынче же продолжить путь?
Парень взглянул на Доната. Вид у него был какой-то раздраженный, видимо, сказывались вчерашние возлияния. Донат вдруг подумал, что эорий Лиарди не так юн, как ему показалось на первый взгляд.
- Да. Я не намерен задерживатся ни одной лишней минуты. Мне нужно как можно быстрее быть в столице. - сухо ответил молодой человек.
- В таком случае я должен предупредить вас... - вполголоса проговорил Донат, - Видите ли, хотя дукс Асбад Габрос, да пошлют ему Ушедшие Боги побольше здоровья и долголетия, многое изменил к лучшему в нашей феме, грабежи на дорогах при нем стали редкостью, да и сюда, слава Абвениям, лихие люди давненько не наведывались... но дукс не может проследить за всем, что происходит на дорогах других фем...
- Что вы хотите сказать, почтенный хозяин? - встрял молодой телохранитель эория - в солдатской одежде и с серебряной армиллой* на руке.
- Лишь то, что вчера здесь было много разного народа, а молодой господин не скрывал, что не испытывает нужды в деньгах, - осторожно пояснил Донат, - Мало ли кто мог обратить на это внимание... К тому же эти "изгои", что затеяли здесь драку вчера вечером...
________________
*армилла - браслет, низший знак военного отличия
-
-
23.01.2005 в 14:22Спускался вниз Лиарди на одной силе воли – но ее явно было недостаточно. Алексис сидел за столом у окна, приканчивая завтрак. При мысли о еде эорию сделалось нехорошо. Нет, вряд ли он сможет сейчас что-то съесть...
Лиарди подошел и опустился на скамью рядом с молодым воином. Тот бросил на "подопечного" мрачный взгляд, но ничего не сказал. Внук наместника явно был не настроен разговаривать. Впрочем, Лиарди сильно сомневался, стоит ли его сейчас расспрашивать...
Алексис тем временем покончил с едой и вдруг молча посмотрел на Лиарди. В глазах солдата странно мешались злость и жалость, и неизвестно, что было хуже...
Когда его окликнул хозяин, эорий, к своему стыду, чуть не сорвался – голос почтенного Доната отдавался в висках, из-за чего Лиарди, кажется, почти нагрубил трактирщику. Это было непозволительно еще и потому, что наследник дома Молний планировал расспросить Доната о вчерашнем дне, и ему не хотелось, чтобы тот, обидевшись, замкнулся. Судя по внешности остальных, вряд ли они помнили намного больше Лиарди.
К счастью, похоже, хозяин «Красной лошади» предпочитал не обижаться на знатных постояльцев. Еще большей удачей было то, что Донат сам завел разговор на интересующую Лиарди тему.
- Спасибо за предупреждение, почтенный Донат. Боюсь, я вчера и в самом деле повел себя неосмотрительно. – Лиарди с признательностью - почти искренней - посмотрел на хозяина трактира. – Скажите, а эти «изгои»… Вы их раньше здесь видели?
- Нет, молодой господин. Да и с чего бы? Такой народ в одном месте долго не задерживается, уж поверьте мне.
«Изгои»… Солдат, не связанный какими-либо нормами или кодексом чести вполне способен на убийство за деньги. Так все-таки, покушение или случайность? Пожалуй, проще всего просто спросить, а не городить тайны кабитэлского двора.
- Почтенный Донат, признаться, я ничего не помню из вчерашних событий. Мне сказали, тот «изгой» приставал к девушке?
- Да, и было очень смело с вашей стороны, что вы вмешались. Хотя, простите, не очень осмотрительно. – Донат сокрушенно покачал головой.
Эорию внезапно стало противно. Не то чтобы Лиарди осуждал трактирщика за трусость – в конце концов, он прекрасно понимал, что против обученного солдата у того не было шансов – но все же просто стоять и смотреть… Хотя что Донат мог сделать?
Кажется, ему удалось скрыть свою реакцию от хозяина трактира. Лиарди выжидающе посмотрел на Доната, ожидая рассказа о вчерашних событиях.
- Я, в общем-то, мало что знаю – правильно понял молчание молодого эория трактирщик. – Кажется, этот «изгой» чем-то вас оскорбил, но слов я не слышал. Потом началась драка, и эти негодяи убрались с поджатыми хвостами. Берта – ну, служанка – должна лучше знать. Вы, если хотите, спросите ее.
Лиарди задумчиво кивнул, машинально улыбнувшись хозяину. Трактирщик подтвердил, что Берта все слышала – значило ли это, что ее словам можно верить?
В любом случае, необходимо быть настороже. Почтенный Донат прав, золото отца может вызвать нежелательный интерес. А жить наследнику дома Молний почему-то все-таки еще хотелось. Пожалуй, пора убираться из этого места, и чем скорее, тем лучше.
- Алексис, вели оседлать лошадей, - распорядился Лиарди.
- Молодой господин, - замявшись, проговорил Донат, - понимаете, я небогатый человек…
- И что? – после паузы с недоумением спросил Лиарди.
- Вчера, ну понимаете, вы и ваши люди немного погорячились… Такой благородный человек, как вы, конечно войдет в мое положение… Мне неудобно говорить вам о такой мелочи, но эти столы и скамейки… - Донат указал на кучу переломанной мебели в углу зала.
Лиарди почти с восхищением посмотрел на пройдоху-трактирщика. Алексис, уже собравшийся идти в конюшню, остановился и приглушенно выругался.
- Этого хватит? – эорий отвязал от пояса кошель с остатками золота. У Доната полезли на лоб глаза. У Алексиса - тоже.
- П-пожалуй.
- Я тоже так считаю, - усмехнулся Лиарди.
Внезапно вся эта история показалась ему просто смешной и глупой. Словно вместе с этим золотом ушло что-то гораздо более тяжелое. Взамен пришло хорошее настроение, и желание действовать.
Лиарди рассмеялся сам не понимая, от чего, и, все еще смеясь, вышел из зала.
-
-
23.01.2005 в 14:23"Изгои"... Ой, дурень я! Такой дурень, что вполне могу еще четверых призвать, и предстанут они предо мной, как... Не важно. Я-то гадал, откуда эти головорезы взялись! Сперва решил, что это наемники-эмериты*, из тех, что временами в торговую стражу нанимаются, потом - что дезертиры. Ума палата! Какие дезертиры в дне пути от Армела, дед таких в наших краях еще десять лет назад распугал окончательно. А для эмеритов они как-то молоды слишком были, хотя, если как я в шестнадцать лет присягали, то могли и отслужить, но...
Прав почтенный Донат - "изгои" и есть. Релегаты. Самая лютая кара, какую для солдата придумать можно, как я думаю: релегата - изгнание. А эти явно из них, "изгоев". Рожи разбойничьи, а выправка заметна, и оружие хорошее: у каждого меч гаифский, короткий, у пояса - где только добыли, интересно... Опоздай я на одно мгновенье - и получил бы Лиарди этот меч в сердце. По самую рукоять. Мерзавец тот его убить хотел, точно.
Интересно, чего Лиарди к хозяину пристал с этими "изгоями"? А что-то ведь ему надо, раз выспрашивает. Когда про лошадей мне сказал, я, грешным делом, чуть не брякнул: какие лошади, ты и в седло не сядешь. В последний миг удержался, уж очень у Лиарди взгляд странный был, тревожный... Хотя, он прав - не хватало еще, чтоб эти ызарги нас где-нибудь на дороге подкараулили, этот, вожак их, вином облитый, чуть только не кусался от злости. Да и отсюда убираться пора, а то вон собутыльники вчерашние уже в нашу сторону поглядывают... А я еще одну такую ночь не выдержу, убью кого-нибудь...
Пошел я, а сам слышу, как Донат соловьем разливается, какой он бедный, несчастный, и от драки нашей грозит ему неминуемое разорение... Как же, как же... Да он на те деньги, что ему вчера отвалили, и погреб винный обновит, и на столы с лавками еще останется. Я обернулся Лиарди сказать, чтоб не слушал, знаю я эту братию, ежели трактирщик тебе после драки в своем заведении не напоет, что ты его разорил, и денег хоть одну монету не вытянет он уважать себя перестанет...
Боги Ушедшие!
Смотрю, отвязывает Марикьяре кошель, и весь его - на стол! Да еще спросил - хватит? Нет, Лиарди, полоумный ты! Это точно! Донат наш почтенный застыл, как столб, я - тоже... А кто б не застыл?
Лиарди поднялся, смотрит на меня... Лицо веселое - ну точно саграннские горы с себя сбросил с этим злосчастным кошелем. Рассмеялся - и к выходу пошел...
Постояльцы чуть со скамей не попадали.
А я рассмеялся тоже, и следом за Лиарди на крыльцо вышел.
...Нет, никто нас по дороге не тронет. Проедем до самой столицы, как по пурпурному ковру! Где вы такого глупого разбойника видели, чтоб на вооруженных безденежных сумасшедших кидался?
-
-
23.01.2005 в 14:24Глупостью было ехать почти под вечер, с больным ребром и тяжелой головой – но еще большей глупостью было бы оставаться. Лиарди несколько раз казалось, что за ним кто-то пристально наблюдает. Конечно, это могла быть та служаночка-эсператистка, явно неравнодушная к молодому эорию, но осторожному и Абвении помогают.
Собирались быстро, лишнего не брали. К счастью, лошади, в отличие от хозяев, вполне отдохнули, и были готовы продолжать путешествие.
Это случилось перед самым выходом. Лиарди расспрашивал едущих из Урта купцов о дороге до столицы, как вдруг раздался крик. Кричали, похоже, на заднем дворе.
Лиарди встревожено прислушался.
- Проклятая… Какой… оставил этот… руки пообрываю!!! Ох!
Кричал Марк. Стоны перемежались крепкими солдатскими ругательствами и обещаниями убить какого-то идиота.
Лиарди извинился перед купцами, и вышел на шум – во двор. Прямо у коновязи плясал на одной ноге Марк, держась одной рукой за крюк, вбитый в стену. Лиарди не потребовалось много времени, чтобы понять что произошло – и то, что случившееся меняло все планы.
- Позови знахаря! – приказал Лиарди мальчишке-конюшему, испуганно смотрящему на эория. Мальчишка вздрогнул и унесся прочь – Лиарди надеялся, что искать помощи.
Минут через двадцать суматоха таки улеглась, лекаря нашли – им оказался суровый дядька средних лет, похожий скорее на наемника, чем на целителя, а Марка, по распоряжению Лиарди, отправили в комнату самого наследника дома Молний.
За эти двадцать минут успели даже найти «того идиота», который оставил брошенный в сене серп – им оказался тот самый мальчишка. Единственное, что сделать не смогли – это придумать выход из этой дурацкой ситуации. Марку не повезло отчаянно - ногу он пропорол так сильно и так неудачно, что ехать куда-либо, пусть даже верхом, лекарь запретил. Во избежание прискорбной возможности потревожить рану и истечь по дороге кровью.
- Калиги надо носить, а не Локк знает что, демоны тебя забери! - возмущенно орал Алексис, но делать было нечего - по самым оптимистическим прогнозам, случившееся означало задержку на добрый месяц.
- Видимо, придется возвращаться в гарнизон. – Лиарди невесело усмехнулся Алексису, вышедшему от Марка. – Втроем продолжать путешествие слишком рискованно, тем более, что сегодня нам уже явно не уехать.
Опять туда, в эту тюрьму! Сейчас, когда он только-только почувствовал себя свободным!
- Лиарди, ты это из-за тех релегатов, да? – Алексис сочувственно смотрел на молодого эория, как будто понимал, что для него значило возвращение.
Лиарди промолчал.
- Лиарди! – Алексис выглядел, как будто его дубиной по голове ударили, - как я раньше-то не сообразил! Нет, я все-таки дурень!
- Что такое? – устало спросил Лиарди.
- Да нам ведь никакие разбойники не страшны! – Алексис, похоже, буквально подпрыгивал на месте в восторге от своей идеи.
- Если у тебя под боком совершенно случайно завалялся отряд-другой отборных солдат, то ты нашел самое время, чтобы об этом рассказать, - язвительно сказал Лиарди.
- Да нет же! – Алексис даже не обиделся, что было совсем уж необычно. – Ты же – наследник повелителя Молний!
- И что из этого? – настороженно спросил Лиарди
- Да кто посмеет тебя тронуть? Повелитель или его наследник – неприкосновенны! Тебе достаточно надеть парадное одеяние – и мы спокойно проедем через всю провинцию. А Марк может остаться здесь – пошлем гонца к деду, всего-то делов.
Только этого и не хватало.
- Чушь! – резко сказал Лиарди. – В любом случае, я не таскаю с собой эту тряпку.
- Подожди! – Алексис сорвался с места, и скрылся в комнате. Минуту спустя он появился, неся с собой какой-то сверток.
Золотистая туника и красный гиматий с каймой из скрещенных золотых молнией.
- Вот! Дед сказал взять – мол, наследнику положено, даже такому… - Алексис осекся, и смущенно потупил взгляд.
- Алексис, вряд ли эта… тряпка… остановит любителей наживы. – регалии наследника дома выглядели впечатляюще, Лиарди сильно грешил против истины, называя их тряпкой. Да и мысль Алексиса, сказать по чести, была вполне здравой. Если не считать того, что Лиради предпочел еще раз подраться с релегатами, чем надевать это с детства ненавистное платье, всю жизнь давившее его сильнее, чем цепи, в которых наследника дома Молний уводили в дворцовую темницу после суда.
- Брось, Лиарди! - жестко возразил Алексис. Каким он все-таки невыносимым становится, когда принимается командовать! Лиарди вдруг подумал, что теперь точно знает, каким был дукс Асбад в двадцать один год, - Может, в этой твоей Холте это и не имеет значения, но любой житель Золотой Анаксии чтит старших сыновей Богов! Ни один разбойник, даже самый распоследний, не поднимет руку на Повелителя или его наследника. Это свято! Спокон веков любой из них мог в одиночку проехать Анаксию от Гаифа до Бридды, и при этом не подвергнуться ни малейшей опасности.
- Скажи об этом Элиасу Пенья, - скривился Лиарди и осекся. Если сейчас Алексис брякнет что-то...
- Пенья был сам виноват, - решительно отрезал внук наместника, - Нечего было шастать по ночам невесть где в солдатском сагуме. Те грабители небось холодным потом облились, сообразив, кого невзначай прирезали. А ты поедешь среди дня при всех регалиях, жаль только - твоей личной вексиллы нет...
Невзначай?.. Лиарди перевел дух, сообразив, что несколько мгновений не дышал вообще. Ему вдруг захотелось обнять Алексиса, как он никогда не обнимал... никого. Ни отца, ни старшего брата, сбежавшего из дому, когда младшему едва миновало шесть лет. Алексис и его дед могли быть невыносимы, но умением врать и прикидываться Астрап обделил их начисто, что одного, что другого. Если дукс искренне верил в преступную и никчемную натуру сына Энио Марикьяре и не скрывал этого, Алексис искренне верил другу и тоже этого не скрывал. Он действительно полагал, что Повелитель Волн стал жертвой обычных разбойников, не разобравшихся, с кем имеют дело.
Лиарди с отвращением посмотрел на парадный наряд наследника дома Молний. Может, Алексис прав? Все же он местный житель, возможно, в Эбине действительно сохраняются старые традиции. Возвращаться к Габросу не хотелось. В конце концов, если ехать быстро…
- Хорошо, Алексис. Пусть будет так...
-
-
23.01.2005 в 14:26Южный Эбин
Армельская дорога
Алексис
Выехали мы рано утром.
Лиарди, как ни упирался, а правоту мою признал. Жаль все-таки, что его личное знамя в столице осталось...
И чем он так недоволен был? Что я его переодеться заставил? Глупости какие! Мне бы кто дал в таком наряде покрасоваться!
Все же парадные одеяния у Повелителей красивые. Шелк золотистый и алый, пояс с золотыми накладками... Жаль, меча и диадемы нет - они тоже у старого Энио остались, когда Лиарди сослали. Но и без них хорошо. С первого взгляда видно - Наследник Молний. Лиа как утром вышел - я думал, почтенный Донат всех служанок лишится. Девки бедные прямо в статуи обратились. Особенно эсператистка эта, влюбилась она в него что ли, дурочка?
А что? Я вон - не девица, а глянул - поневоле залюбовался.
Парадные одежды наследника - это не то же, что церемониальные. Церемониальные только во дворец надевают, или еще по какому серьезному поводу. И роскошней они, и длинные - краем землю метут. Их абы куда не наденешь, а уж в дорогу - и думать нечего.
Парадный наряд поскромней. Он тоже бывает до земли длиной, но такой носят женатые, остепенившиеся. У молодого, неженатого наследника наряд другой, больше на военный похож. Туника и гиматий короче, по колено, руки до плеч открыты. Мудро предки придумали: перед девушками этак пройдешь (чего смеетесь, я б не отказался!) - в тот же день от невест отбоя знать не будешь... если, конечно, блюдешь себя, оружием и гимнастикой не брезгуешь. Ну, уж Лиарди-то упражнениями даже в заключении не брезговал, как точеный весь, да еще волосы светлые - прямо Астрап на фреске. Неудивительно, что служанки на него и уставились, как на Астрапа, со святого образа сошедшего. Хотя и тут чему удивляться, если Марикьяре - Молнийному Владыке первые родичи.
У Доната челюсть отвисла, глаза вытаращил, я уж думал, он Лиарди в ноги бухнется. Нет. Выдохнул только:
- Эредар*! - смекнул, прохиндей старый, у кого вчера деньги за поломанные скамейки выпрашивал. Кого у него в доме чуть не прикончили...
Лиарди вздрогнул, словно его плетью хлестнули, вышел, в седло вскочил: прямой, движения отточенные, словно на параде, честное слово! Эх, вексиллу бы еще! Сказать по правде - мне к нему и обращаться стало боязно. Лицо сделалось такое надменное, и...
Боги! Тут-то словно ударило меня что-то... Вспомнил я, как мать однажды у художника образ Астрапа заказывать собиралась - деду в подарок. Живописец тот известен был, много о себе понимал, и за работу брал дорого, только вот приглянуться работа его могла лишь тому, кто в храм наш армельский отродясь не ходил, и фресок тамошних не видел. На тех как глянешь - сердце зайдется. Боги - словно живые. Вот-вот со стены сойдут, руку тебе протянут.
А у художника того - что! Он нам с мамой образ Бога Волн показал. Одежды, оружие - на совесть выписаны, как настоящие, а вот лицо - да в той доске, на которой он лик Унда писал, и то жизни больше! Деревянное лицо какое-то, неживое... никакое... Мать поглядела - и заказывать передумала.
Так вот если в тот миг, как мы с постоялого двора уезжали, Лиарди на Астрапа и похож был - то не на того, что в храме у нас, а на бездарем тем рисованного. Не знаю, как сказать... Не бывает так, чтоб у живого человека на лице вовсе никакого выражения не было, как на образе том! Да вот только... хоть вы меня режьте, а такое лицо у Лиарди и было, когда он садился в седло...
Эх, надо было спросить его, что с ним! Сердцем чуял - надо! Но я почему-то не решился...
________________
*эредар - официальный титул наследника Высокого дома.
-
-
23.01.2005 в 14:27Таброннская фема
Лиарди
Ехали в молчании. Алексис рассматривал горизонт, Клодий хмуро пялился на холку своего коня, а Лиарди злился – на себя, на погоду, но главное, на Алексиса. К вечеру сильно похолодало, а проклятое «парадное одеяние», видимо, было рассчитано на то, что при виде разряженного знатного эория, тучи расступятся сами собой, и солнце осенит его своими лучами. В довершение всего ухоженная мощеная дорога кончилась, и лошади ступили на раскисшую колею, петлявшую между деревьями, как пьяный холтийский удав.
- Для полного счастья не хватает только дождя. – пробормотал Лиарди, и тут же что-то капнуло ему на щеку.
- Чего? – Алексис оторвался от созерцания дороги, и уставился на Лиарди. Тот только рукой махнул, мол, дайте умереть спокойно.
- Здесь намедни отряд проходил. - совершенно неожиданно для всех, заговорил Клодий. - Большой – человек тридцать-сорок. – солдат кивнул куда-то на обочину. Что он там увидел, одни Ушедшие знают, но не доверять опытному воину оснований у Лиарди не было.
- Можешь что-нибудь о них сказать? – поинтересовался Лиарди.
- Ну…не селяне на ярмарку спешили – это точно. Но и на разбойников не похоже – те бы следов не оставляли, а эти напрямки по дороге ехали.
- Тогда возможно, нам стоит их догнать и присоединиться. – задумчиво произнес эорий. – Судя по всему, они едут туда же, куда и мы, возможно даже в столицу. Нам не помешает более весомая защита, чем моя принадлежность к дому Молний. - Лиарди покосился на Алексиса, но тому море было по колено.
- Да мы три дня уже едем, и ни один разбойник не напал. – с жаром выпалил внук Асбада Габроса. – Прав был дед, ох как прав! Да чтоб я его теперь хоть раз ослуша…
Резкий свист прервал разглагольствования Алексиса. Лошадь Лиарди, захрипев, повалилась в грязь, увлекая за собой седока. Падение было вдвойне неудачным, так как эорий не успел вытащить ногу из стремени, и мертвое животное придавило его своей массой, кроме того он пребольно ударился не до конца зажившим ребром о какой-то камень. От резкой боли помутилось в глазах, но Лиарди заставил себя выползти из-под убитой лошади. Рядом уже стоял Алексис, его конь лежал неподалеку со стрелой в шее. Клодию каким-то чудом удалось остаться в седле.
Видимо, нападавшим показалось достаточным спешить двоих, во всяком случае, из кустов по обе стороны дороги выскочило человек пятнадцать.
Сброд. Плохое оружие и никакой брони. Но их много, и они почему-то не проявляют никакого почтения к наследнику дома Молний.
- Так, так, - послышался резкий голос, показавшийся Лиарди знакомым. – Создатель к нам благосклонен. Это ж холтийский недоумок! Этот собачий сын невежливо вел себя в «Красной лошади», пора и нам показать свое гостеприимство. – говоривший был рослым лысым мужиком с кирпичного цвета лицом и сломанным носом. Добротная одежда с некоторой претензией на роскошь выглядела на нем совершенно неуместно.
- «Изгои»! – выдохнул где-то за спиной Лиарди Алексис.
Если до этого Лиарди и сомневался, то теперь подозрения превратились в уверенность: перед ними были их старые знакомцы из трактира.
С таким везением можно сразу заворачиваться в саван и ползти на кладбище.
- Бросайте оружие. – Релегат равнодушно скользнул взглядом по Алексису с Клодием и повернулся к эорию. - Не боись, прибить не прибью. Разве что заместо той девки приласкаю. – осклабился вожак разбойников.
- А не пошел бы ты… к закатным тварям! – процедил Лиарди сквозь зубы.
- Ну все, хватит болтовни. – гаркнул главарь. – Взять их!
- Эй, вы что, не видите, кто перед вами?! – крикнул опомнившийся Алексис. – Да если вы хоть пальцем тронете наследника дома Молний,…
- То что? – насмешливо перебил «изгой». – В худшем случае, нам за него платить не станут. Что стоите, олухи?! Я же сказал, взять их. Только пока не убивать.
Разбойники осторожно двинулись вперед, постепенно сужая круг. Внезапно откуда-то сзади послышались крики. Обернувшись, эорий увидел, как большой каурый конь Клодия рванулся вбок, и разметав своим телом нескольких разбойников, вырвался на свободу. Сам Клодий прижался к конской гриве, и ударил по бокам. Через минуту конь с седоком исчезли за поворотом. Несколько стрел, пущенных вдогонку, так и не достигли цели.
- Трус. – тихо произнес рядом Алексис.
Лиарди только крепче сжал свой меч. Ну что ж, теперь у них еще меньше шансов выжить. Ушедшие, как глупо! Утешало одно: отцу вряд ли доставит удовольствие известие о том, что его наследника прирезала шайка оборванцев. Интересно, сколько минут им на это понадобится?
-
-
23.01.2005 в 14:28Короткий зловещий свист нельзя был спутать ни с чем. Лошадь Лиарди, всхрапнув, повалилась наземь, увлекая за собой всадника.
Гром встал на дыбы, едва не сбросив меня, и, отчаянно заржав, тоже начал падать. Тело отреагировало раньше разума. Я высвободил ноги из стремян, соскользнул наземь и сдернул висевший у седла щит раньше, чем успел осознать, что происходит. Меч сам собой оказался в руке. Лиарди с искаженным болью лицом выбирался из-под издыхающей лошади...
Они выскочили на дорогу с двух сторон. Тринадцать человек, если их, конечно, можно было назвать людьми. Отребье, разучившееся чтить Богов!
Клодию повезло больше. Он всегда славился быстрой реакцией. Щит уже был у него в руке - щит с тремя вонзившимися стрелами, не доставшимися его коню. В следующий миг он рванулся напролом, расшвыряв нападающих. Этот сброд явно не умел сражаться против конного воина, и Клодий воспользовался этим в полной мере. Через минуту конь с седоком исчезли за поворотом лесной дороги. Несколько стрел, пущенных вдогонку, так и не достигли цели.
- Трус... - неверяще выдохнул я. Боги мои! Астрап Грозный! Унд Милосердный! Да что ж это делается?!
А хуже всего было то, что вожак разбойников был мне явно знаком... И двое, пристроившиеся рядом с ним, тоже...
- Вы что, не видите, кто перед вами? - выдохнул я чужим, хриплым голосом, - Если вы тронете наследника Дома Молний...
Я не знаю, зачем я это сказал. Астрап! Может, мой мир и не рухнул, но какая-то очень важная его часть осыпалась обломками... Дед ошибался. Может быть раньше, когда он был молодым, как я сейчас, и ходил в походы с Борраской, мы и впрямь доехали бы до столицы, словно по пурпурному ковру. Но теперь...
Разбойник издевательски осклабился, и это был предел. Что эта тварь мне ответила, я уже просто не слышал. Ослепительная молния взорвалась то ли в небе, среди расступившихся туч, то ли у меня в голове. Кажется, я заорал и прыгнул вперед, хлестнул спатой, одновременно отшвырнув в сторону Лиарди щит, внезапно начавший мешать. Ему нужнее! У меня лорика, а у него - его проклятый церемониальный шелк, который его не спас и не спасет! Потому что для этой сволочи нет ничего святого... Кинжал - в левую руку...
- Астррраааааап!!!
Не просите меня рассказать, что и как было, я просто не помню. Астрап! Кажется, я орал его имя вслух... а может и нет. Спата почему-то стала легкой, как ласточкино перышко. В ушах стоял лязг оружия и вопли нападающих. Мелькнула чья-то искаженная криком бородатая физиономия, под ноги рухнуло разрубленное тело, каким чудом я о него не споткнулся - Абвении ведают. Не споткнулся. Перепрыгнул... Кажется, кто-то из "изгоев" меня достал, и даже не один раз, но я не чувствовал. Мимо свистнул топор. Чье-то копье скользнуло по железным чешуйкам лорики. Я обрубил его, потом державшую его руку. Сбоку возникла еще одна разбойничья рожа - прямо под удар моей спаты...
Я опомнился через несколько... секунд? минут? Один из релегатов корчился на земле, прижимая руки к животу. Впереди никого не было. Сзади хрипло выдохнули. Я развернулся, точным движением сняв нападавшему голову. Кровь взметнулась вверх фонтаном локтей в двенадцать. Лесное отребье взвыло.
Я отскочил, давая себе передышку и возможность найти взглядом Лиарди...
Лиа как-то держался. Как это ни удивительно. Он даже сумел подобрать брошенный мною щит. Лицо эория было перкошено болью и яростью. Его нога, правая, та, которую придавила упавшая лошадь, явно готова была подвести в любой миг. Разбойники наскакивали на него позорно неумело, отчаянно мешая друг другу, но их было много. Слишком много! Я подхватил левой рукой (кинжал куда-то делся) чей-то топор, швырнул, угодил в голову какому-то лохматому типу, нацелившемуся обойти Лиа сзади.
Если б не эти двое!
Вожак и его прихвостень, похоже, забыли о Лиарди, сосредоточившись на мне. И слава Астрапу... Второй попытался достать меня, и почти достал. Я увернулся и ответил. Конец спаты вспорол релегату горло.
Остался главный. На красной морде "изгоя" были написаны удивление и... страх? Да! Я дико зарычал и легко отбил выпад его короткого меча. Страх противника будил внутри что-то жуткое, словно у зверя, почуявшего кровь. Тот сделал шаг назад... Он был силен, однако не сильнее меня. Он был опытнее, но я - моложе и быстрее! И моя спата была длиннее его оружия. И я гнал его, и он отступал...
И тут где-то за деревьями зло и грозно прокричал боевой рог. Релегат ошалело дернулся, сделав движение, словно хотел повернуться в ту сторону - и тут я достал его! Рог пропел снова. Разбойники вновь заорали, на этот раз с ужасом, и ринулись кто куда. Те, понятно, кто еще мог куда-то ринуться... Таких было человека четыре. Из тринадцати. Боги, что же это мы с Лиа сделали?
- Астрап... - благоговейно выдохнул я.
Из-за поворота летели конники в пурпурных плащах статорской гвардии.
Они остановились в шаге от нас. Легат - потому что, судя по золотой кайме и имперторскому пурпуру плаща, именно таково было его звание, - спешился и снял шлем. У него были золотистые волосы и янтарно-карие глаза, как на фресках. А знаменосец остался в седле, лишь выше взметнулась гордая алая вексилла со Знаком Молнии...
И тут все закончилось. Странная сила, наполнявшая мое тело с начала боя, вытекла прочь, как вода из разбитого кувшина. Я остановился, внезапно осознав, что лорика пробита по меньшей мере в двух местах, свинцовая спата тянет к земле мучительно ноющую руку, ноги подкашиваются, а трое "изгоев" валяются, безнадежно дохлые, у моих ног.
"Молнии"! Откуда? Им не полагалось быть тут, легион стоит в западном Урте... Я, как надлежало, назвал себя, и поднял глаза на знамя. Оно было, и не собиралось исчезать. Я стоял и смотрел на него, и чувствовал, как по лицу текут слезы. От радости. Я всегда искренне верил в Астрапа, но никогда прежде не осознавал с таким щемящим восторгом, что мой Бог - есть!
Я обернулся, ища взглядом Лиарди. Он был смертельно бледен, ни кровинки в лице, зато алый шелк - я только сейчас заметил! - весь пропитан кровью. Лиа взглянул на меня, на легата... а потом закрыл глаза и начал оседать наземь. Как я его подхватить успел - сам не знаю.
Боги, прости меня, Лиа! Прости дурака! Прости, что втравил тебя в это! Боги! Ну, верю я, что есть для всех людей в Золотой Империи что-то святое, что-то, через что не переступить! Астрап Воитель! Унд Милосердный! Лит Мудрый! Верю! Помогите неверию...
-
-
23.01.2005 в 14:29Таброннская фема
Себастьян Парда, легат
- Нееет! Я не хотел! А, не бейте! Меня заставили!!!
Ну, конечно! Их заставили! Вот так прямо вытащили из лесу за шкирку, и, приставив нож к горлу, заставили напасть на проезжающего эория.
- Боги, Метелл, заткни его! - поморщился Парда.
- Совсем? - деловито осведомился кентенарий.
- Совсем - не надо, - возразил, подумав, Себастьян, - До Табронны день пути, сдадим этих ызаргов тамошним вигилам. Но сейчас я его слышать не хочу!
Фадус Метелл недоуменно пожал плечами. По его разумению, возиться с пленными разбойниками и тащить их до Табронны не было никакого смысла.
Себастьян отвернулся. В стороне у дороги солдаты закапывали убитых, кто-то выяснял, что делать с обозом, так и брошенным под охраной десятка воинов. Впрочем, одну повозку нужно привести, Лиарди сейчас в седло не сядет, да и Алексис тоже.
Слава Ушедшим, "Молнии" успели вовремя. Клодию полагалась серебряная армилла, и Себастьян положил себе проследить, чтобы солдат ее получил. Что до второго, Алексиса, ему по самым скромным предположениям следовало ожидать венка и фалара из рук самого Императора Эрнани. Спасение наследника Высокого Дома - отдельный пункт "Эдикта о наградах".
А побоище получилось великолепное! Из тринадцати нападавших, к моменту появления статоров, живы были семеро, и лишь четверо оказались в состоянии удрать.
Признаться, Себастьян не ожидал от своего троюродного братца этакой прыти.
Хотя, почему бы и нет? Сколько Парда его помнил, в этом омуте всегда водились твари. На первый взгляд Лиарди казался изнеженным, утонченным, словно отлакированным столичным эорием, приветливым, легкомысленным... и очччень себе на уме. Во всяком случае, он весьма рано научился скрывать свои мысли... возможно, для того, чтобы оные не пугали окружающих.
Из-за своего небольшого роста и хрупкого сложения наследник Дома Молнии никогда не производил впечатления непобедимого воина. Длинная спата, с которой так здорово управлялся его армельский телохранитель, для Лиарди была бы тяжела. Однако с коротким колющим "листом"* он умел обращаться просто на зависть, реакция и скорость у него были потрясающие.
Себастьян невольно улыбнулся: эория Петронилла всю жизнь была глубоко убеждена, что у ее сына очень слабое здоровье, и его можно запросто пришибить соломинкой или дождевой каплей. Увидела бы она его на этой лесной дороге: бойца с диким взглядом, с головы до пят заляпанного своей и чужой кровью, почти незаметной на алом шелке. Или сейчас... Хотя, нет, сейчас лучше не надо...
Лиарди, бледный до зелени, полулежал на расстеленных плащах, поддерживаемый сидевшим рядом Алексисом. Тому досталось не меньше, чем самому Лиарди, но доверить своего подопечного кому-то еще молодой армельский воин отказался наотрез, непоколебимо заявив: "Я за него отвечаю!". Алексис бережно, но крепко удерживал раненого, не давая дернуться и помешать лекарю, зашивавшему длинные глубокие порезы на боку и на бедре Лиарди, сбивчиво шептал эорию что-то успокаивающее ("Потерпи. Бывает. Меня самого однажды так же латали..."
- Как? - быстро спросил Себастьян.
- Повезло, - не отрываясь от работы, отозвался лекарь, - Связки целы. Потянул сильно, но не порвал, слава Унду. Ребро сломано, но тут тоже обошлось.
Себастьян кивнул. Действительно повезло. Порванные сухожилия сделали бы Лиарди калекой на всю жизнь, а сломанное ребро может проколоть легкое, тогда и вовсе конец.
- Крови много вышло... - продолжал лекарь, - Все, эредар, закончено... Молодец, воин, боль хорошо держишь... У нас агарское осталось? Ему бы как раз сейчас красного...
- Должно быть, - отозвался легат. И добавил: - Лиа, тебе сейчас лучше борраскийского**...
- Не надо... - хрипло выдохнул Лиарди, никак не отозвавшись ни на похвалу, ни на то, что его поименовали воином, - Не надо меня поить... - проговорил он умоляюще, - Мне... Вы их захватили?
- Сдохли они, - зло сообщил Алексис, помогая эорию натянуть пожертвованную кем-то военную тунику и закутаться в плащ. - Все трое.
- Причем не сами, - усмехнулся Парда, вспомнив зрелище, представшее глазам его и его людей, когда конники вынеслись к месту сражения.
С парнем, судя по шальному взгляду и тому, что он не заметил ни одной раны, пока их не начали перевязывать, произошло то, что воины называли: "посетил Астрап". Не слишком это хорошо, подумал Себастьян с легким сожалением. Варвары гордятся способностью во время боя входить в раж и ломиться вперед, ничего не боясь и ничего не чувствуя, кроме желания убить врага, а вот легионеру такое совершенно ни к чему.
- Тебе за это, между прочим, венок следует. - продолжал легат, - Из государевых рук.
- Кастигата*** мне следует, - мрачно отозвался Алексис, и припечатал с той беспощадностью, с какой люди такого склада судят только себя: - За беспросветную глупость.
- Хватит тебе... - прошептал Лиарди умирающим голосом.
- Не хватит! - непримиримо отозвался солдат, не смущаясь возражениями вельможной особы и высшего офицера, - Это я заставил тебя так одеться. Если б не это, они б тебя не узнали...
-...и бились бы вы не против тринадцати, а против восемнадцати, - закончил Себастьян в тон ему.
Алексис замолчал и поднял на легата вопрошающий взгляд, видимо, только сейчас сообразив, что взялся перечить не просто старшему по званию, а одному из семерых военачальников, имеющих право носить императорский пурпур. Похоже, парень пытался понять, не издеваются ли над ним.
- Мы поймали тут кое-кого, именующего себя предводителем этих ызаргов, - проговорил Парда, - Пожалуй, вам обоим и правда стоило бы услышать, что он сказал...
________________
*"лист" (ламина) - короткий обоюдоострый колющий клинок листообразной формы, "гладий"
**борраскийское вино - самое крепкое из известных в то время вин, "прото-касера"
***кастигата - телесное наказание в войсках
-
-
23.01.2005 в 14:29Спасители вместе с несносным Алексисом обращались с Лиарди как с беременной Императрицей - и это страшно раздражало. Куда больше, чем рвущая боль во всем теле, предательская слабость, тошнота, даже чем экзекуции лекаря. Но меньше, чем собственная реакция на произошедшее.
Лиарди всего трясло. Наверное, со стороны казалось, что это последствия потери крови, но сам эорий не хотел лгать самому себе. Не только холод. Страх - вот что он ощущал сейчас. В горячке боя некогда было раздумывать, а вот сейчас непрошенные мысли так и лезли в голову. Думалось только об одном: что было бы, промедли отряд хоть немного. Откуда Себастьян здесь взялся?
От постыдных мыслей его отвлек-таки диалог Алексиса с Себастьяном Парда. Боги, да парень всерьез винил себя за происшедшее! Пожалуй, ему и впрямь стоит устроить кастигату… собственноручно. Проще говоря, выпороть. Это непременно, как только сил хватит. Если их когда-нибудь хватит... Потому что сейчас их едва достает на то, чтобы дышать... Если даже он и умудрится выкарабкаться - Алексис намного сильнее наследника Молний, даже здорового.
Лиарди прислушался. Что там Себастьян про разбойников говорит?
-...и бились бы вы не против тринадцати, а против восемнадцати.
О чем это он? В ушах шумело, отрывочные фразы с трудом доходили до померкшего сознания.
- Мы поймали тут кое-кого, именующего себя предводителем этих ызаргов. Пожалуй, вам обоим и правда стоило бы услышать, что он сказал...
У губ оказалась чаша. Сил сопротивляться не было, и Лиарди покорно глотнул. Агарское красное, хоть и разбавленное... Не напиться - для восстановления крови... А что еще для этого делают? Боги, неужели они пойдут дальше, и несколько ближайших дней будут кормить его недожаренной печенкой? Печенку Лиарди на дух не выносил, даже приготовленную по самым изысканным рецептам. Унд милосердный, отшиби память лекарю!
- Алексис... помоги... сесть... - он пошевелился, стараясь приподняться. Боль хлестнула раскаленной волной, в глазах на миг стало непроглядно темно.
- Не надо бы... - начал было солдат. Лиарди с трудом повернул голову и взглянул на него так, что Алексис осекся и вопросительно взглянул на лекаря. Тот кивнул.
Абвении, а слово эредара тут уже ничего не значит?!
Статоры уже волокли пленника.
С помощью Алексиса Лиарди немного приподнялся, рассматривая мужчину, которого держали двое солдат. Разбойник - невысокий, худой, жилистый, с повязкой через глаз - был ему абсолютно незнаком, во всяком случае, он ничем не напоминал того колоритного «изгоя», которого Лиарди мысленно считал главарем шайки.
- Не виноват я! Это все Дигнус, мать его шлюха, и сам он… - разбойник сплюнул на землю, скорчив отвратную рожу.
- Себастьян, это не главарь. - Лиарди повернулся к легату, - Тот был выше и плотнее.
- Это я - атаман! - разбойника, похоже, настолько возмутили слова Лиарди, что о наказании он уже не думал. - Я, Зоил Кривой, водил своих людей восемь лет, прежде чем этот… Все из-за него!
- Так - как там его - Дигнус появился здесь недавно? - уловил главное Лиарди. Боги, как же трудно говорить! И слушать тоже...
Разбойник замялся, осознав, что слишком распустил язык, но, видимо, желание охаять ближнего своего пересилило.
- Семь лет я его не видел, - пробурчал Зоил. - Сам ушел, собака, знал, что со мной ему не тягаться.
Похоже, разбойник кривил душой. Во всяком случае, «изгой» казался Лиарди гораздо более сильным воином, чем этот атаман.
- Дальше! - резко поторопил Зоила легат.
- Ну и объявился Фрол эдак дня три назад. Уж не знаю, как его в легион занесло, но обернулся он «изгоем», и еще двоих с собой привел.
Получается, что упомянутый Фрол Дигнус сразу после драки в трактире подался к разбойникам?
- Нахватался он всякого, сразу видно. - продолжил атаман. - Про большой куш стал толковать. Ну и наши сдуру поверили. Прибить его надо было всем скопом, вот что!
- Большой куш…- тихо повторил Лиарди.
- Ну, он сказал, по тракту, мол, четверо поедут, и золото с собой повезут. Ни словом, гад, не обмолвился, кто это будет! Да если б я знал! А когда понял, поздно было. Дигнус, того, еще с вечера втайне народ настроил. - Зоил угрюмо потупился. - Ловчий с Гонтием, те ночью смылись втихомолку, видимо почуяли что-то. Малой за ними с утра ушел. Юст с Золотарем не согласные были, мол, грех это, на кровь Абвениев руку поднимать - дык, Дигнус Юсту бошку срубил, а Золотарю глотку перерезал. Видать, навострился на своей работке-то, ему это привычное дело...
- Ну и чем же этот Дигнус еще пробавлялся, кроме того, чтобы портить жизнь честному разбойнику? - с явной насмешкой спросил Себастьян.
- Известно чем! - сварливо отозвался Зоил, - Душегубством! - последнее слово он произнес так, словно сам являлся служителем милосердного Унда. - Ежели вам с кем на одном свете тесно - вот вам Дигнус... Он это умел, говорил - хорошо платили...
Алексис выругался.
Лиарди замер, чувствуя, как его вновь начинает колотить. В ушах стоял нескончаемый звон.
Значит, вот оно как…
Солдат, видимо, ощутил его дрожь, прошептал что-то, бережно обнял, словно стараясь поделиться своим теплом... Нет, хватит! Он что - маленький, чтобы с ним нянчились? Лиарди дернулся, пытаясь вырваться. Боль ударила, словно мечом, и мир накрыла темная пелена...
Очнулся он уже в повозке. Лиарди лежал на мягкой шкуре какого-то зверя, дурнота вроде бы прошла. Или, по крайней мере, не чувствовалась так, как раньше. Холод сменился каким-то тяжелым жаром, а каждая колдобина, попадавшаяся под колесо, отдавалась болью в измученном теле. Рядом лежал Алексис, которому, судя по всему, тоже было несладко. Откуда-то извне доносились голоса статоров и Себастьяна...
- Алек… сис, - едва слышно прошептал Лиарди, - Алексис...
Солдат услышал, повернулся на бок, приподнявшись на локте.
- Что? Нехорошо? Воды дать?
Вода бы не помешала, но сейчас важнее было другое.
- Ради Богов, вспомни... Я про Холту когда сказал? До того, как мы с Дигнусом подрались, или после?
Ушедшие, зачем он спрашивает? Ответ и так ясен.
- Да не помню я! - отозвался внук дукса почти с отчаяньем в голосе, - Я и не видел, как вы поцапались. Отвернулся на секунду - ногу гусиную съесть, будь она четырежды неладна! Марку спасибо - заорал вовремя. Сам бы он не успел, я ближе сидел... Лекаря позвать? - Алексис с беспокойством посмотрел на эория.
Лиарди помолчал, давая себе отдых. Затем, решившись, произнес:
- Я вспомнил Холту потому, что он мне о ней напомнил... - Твари закатные, как же трудно говорить! - Он с самого начала знал, кто я... И... ты сам слышал… он был наемным убийцей... - Лиарди не хотелось этому верить, но вывод был очевидным. - Ему за меня заплатили…